Алла Полянская - Ничего не возьму с собой

— Или демонстрация. — Виктор пожал плечами. — Что-то происходит здесь скверное. И надо с этим разобраться очень быстро и по-тихому, чтобы в прессу ничего не просочилось.

— Это сложно. Если наши точно будут молчать, то из местного отдела кто-то обязательно проболтается — уверен, они и фотки сделали. Реклама-то по всем каналам была запущена — об акции накануне Хеллоуина. Сюда куча народу пришла просто посмотреть. Конечно, фотки сделали, и они уже в интернете, зуб даю.

— Нужен мне твой зуб…

Виктор понимает, что Семенов прав. Конечно, убийство накануне Хеллоуина, да еще таким экзотическим способом — нет, само по себе удушение является одним из самых распространенных способов убийства, сразу после удара тупым тяжелым предметом и колотыми ранами, — но с учетом дальнейших манипуляций с трупом, сиречь подвешивания вместо рекламного манекена… В общем, внимание журналистов обеспечено.

И тогда неизбежно станут известны и все подробности личной жизни директора магазина.

— Вот черт! — разозлился Виктор.

Возможно, по аналогии с интернет-травлей Никиты Виктор подумал о современной молодежи — поколении, выросшем и живущем в Сети. В виртуальной реальности, или, как они говорят, в вирте. Для них то, что происходит в виртуальной жизни, зачастую более реально, чем то, что происходит у них в доме или на улице. Для них объективная и виртуальная реальности смешались. Проблемы, возникшие в вирте, они решают в обыденной реальности, но решают часто теми же методами, что в компьютерной игре. Им сложно разграничить одно и другое, они не могут здраво оценивать собственные действия. Даже убийство может стать для них веселой забавой, потому что кажется, все это понарошку.

С последствиями такого психологического сдвига в восприятии реальности всем им еще не раз предстоит столкнуться.

Никита сидел у себя в кабинете, и Виктор видел, как ему паршиво, несмотря на маску абсолютного спокойствия.

— Мы закончили. — Виктор садится в то же кресло, где сидел днем. — Ехал бы ты домой.

— Я представить себе не могу, зачем Игорь убил себя. — Никита смотрит на Виктора, и в глазах у него тревога. — И камеры в зале отчего-то не работали. Ничего не понимаю…

— Сядь, — Виктор кивнул на директорское кресло. — И слушай, что я тебе скажу.

Никита послушно усаживается за стол, а Виктор думает: «Насколько его еще хватит? Сколько может выдержать человек?» Никита — крепкий орешек, но где граница его выдержки? Знает ли он сам об этом?

— Во-первых, кладовщик себя не убивал, — Виктор вздохнул. — Его задушили, перетащили в зал и подвесили. Скажи-ка, ваши погрузчики работают и на складах тоже?

— Да. — Никита пожал плечами. — На складе три погрузчика и три в торговом зале. Строительные материалы — это, как правило, громоздкие, тяжелые ящики или упаковки, без погрузчиков никак.

— Это я понимаю, — Виктор качает головой. — Воспользовались одним из погрузчиков, которые в зале. Хотя вряд ли убили его в зале. Слишком опасно, слишком много народу, кто-то мог увидеть. Сейчас придет твой начальник охраны, что-то там они выяснили о хищениях на вашем складе. Возможно, убийца и вор — один и тот же человек. И если…

В кабинет входит Важинский.

Он всегда заходит вот так — без стука, без предупреждения, словно пытаясь застать тех, кто в помещении, за каким-то постыдным занятием. Никите всегда казалось, что Важинский смотрит на него с иронией, но он отдавал себе отчет, что после истории с Габриэллой стал немного нервным. В последнее время он ловил себя на том, что при виде смеющихся людей ему казалось: смеются над ним. И он понимал, что это глупо, и что паранойя, тоже понимал, но поделать с собой ничего не мог.

— Алексей Дмитриевич! Вы обнаружили нечто интересное на записях?

— Да. — Важинский ставит на стол ноутбук и усаживается в кресло. — Мы отсмотрели пленки за последние три дня и нашли того, кто похитил со склада наборы инструментов. Ну, почти нашли.

— Что значит — почти? — Виктор пододвигает к себе ноутбук. — Да, вот уж и правда — почти!

На изображении видно, как некто в кепке, надвинутой на лицо, выносит два чемоданчика и грузит их в тележку с товарами. Некто в форме сотрудника магазина и в фирменной кепочке.

— Лица не видно. — Никита вздохнул. — Это может быть кто угодно.

— Не может. — Виктор внимательно изучает изображение. — Это может быть человек не ниже ста семидесяти пяти сантиметров и не выше ста восьмидесяти пяти, среднего телосложения. Поэтому низкорослых или, наоборот, высоких, а также толстяков и чрезмерно худых сразу вычеркиваем из списка. Мужчина это или женщина — вопрос пока открытый. Но, судя по длине рук и развороту плеч, я бы сказал, что это мужчина. Нужно, однако, отдать пленку экспертам. Может, они что-то отыщут. Но с чего вы взяли, что именно этот человек повинен в смерти кладовщика?