Юлия Шилова - Разведена и очень опасна

— Это сказала не я. Это сказали врачи. — Любовь Викторовна достала платок и промокнула выступившие слезы. — Это ужасно несправедливо. — Она тихонько всхлипнула, а ее лицо исказилось от душевной боли. — Совсем молодой. Сначала от нас ушла Александра. Теперь Евгений.

— А что с Александрой?

— Она погибла при пожаре… — Последние слова прозвучали словно пощечина.

Я закрыла глаза и вспомнила тот вещий сон, который мне приснился у Глаши. А ведь он действительно вещий. Лось женится, и я не удивлюсь, если его жена уже беременна, просто живот еще не очень видно. Я погибла при пожаре. Похороны организовал Вован и, по всей вероятности, в землю положили пустой гроб, в котором была забита крышка. Видимо, Вован сказал, что я так сильно обгорела, что в гроб нечего было класть. Лось меня не признал как во сне, так и в жизни. Но брат… Брат должен меня признать, а по-другому просто не может быть…

— У него тело потихоньку отказывает, — вновь всхлипнула домработница. — Врачи сказали, что ему осталось совсем немного. Я не знаю, как мне это пережить! Как пережить?

Я слегка приобняла женщину, она положила голову мне на плечо и дала волю своим чувствам.

— Теть Люба, хорошая моя, родная, не плачь. Теть Люба, все будет хорошо. Все обязательно будет хороню.

Женщина вытерла слезы, спрятала скомканный платок и тихо произнесла:

— Простите. Я обычно всегда держусь, а тут и сама не знаю, что на меня нашло.

— Ничего страшного. Самое главное — никогда не сдаваться. Скажите, Женька сам не сдается?

— Я думаю, что он уже давно сдался. Он слабеет день ото дня и сам отчетливо это понимает. С тех пор как Сашенька погибла, в этом доме настали трудные времена. Женя знает о том, что он умирает. Когда я ухожу к себе спать, он всегда прощается со мной навсегда. Я начинаю его ругать, а он говорит, что в жизни может случиться всякое. Быть может, я утром проснусь, а его уже нет, и я буду казнить себя за то, что не успела с ним попрощаться.

— Теть Люба, пустите меня к нему.

— Иди, — грустно улыбнулась женщина и обняла меня за плечи. — Ты говоришь, точно как Сашенька.

— А как говорила Сашенька?

— Она всегда говорила не «тетя Люба», а «теть Люба». Ты даже чем-то на нее похожа.

— Чем?

— Глазами, — ни минуты не раздумывая, ответила женщина. — У тебя Сашенькины глаза.

Мне в очередной раз захотелось броситься этой милой женщине на шею и на весь мир закричать ей о том, что я и есть Сашенька, но я прекрасно понимала, что не должна этого делать.

Любовь Викторовна открыла дверь в Женькину комнату.

— Женя, у нас гости.

Я тут же вошла и закрыла за собой дверь, оставив домработницу по ту сторону двери.

— Какие ещё гости?! — Я услышала слабый голос брата.

— Привет… — Я с болью в душе посмотрела на человека, сидевшего в инвалидной коляске, и почувствовала, как от дикой, раздирающей боли мое сердце сжалось в комок. Уж больно он был бледен и слаб. В этом человеке не было ничего от того Женьки, который хоть и ездил в инвалидной коляске, но вел активную жизнь. С которым я ругалась по поводу женских трусов, валяющихся у двери, горы пустых бутылок из-под спиртного и его помятого внешнего вида. Теперь же этого внешнего вида не было вообще. Выпирающие кости были обтянуты белой прозрачной кожей, такой тонкой, что казалось, если к ней прикоснуться, она просто порвется.

— Ты кто и как ты сюда попала?

На коленях брата лежал мой портрет, на котором я улыбалась своей широкой яркой улыбкой, обнажив свои белоснежные зубы, и держала огромный букет орхидей, подаренных мне братом. Я вздрогнула оттого, что мой портрет был обрамлен черной рамкой, и, несмотря на то, что на фотографии я смеялась, он наводил только на грустные мысли.

— Это Саша? — Я подошла к брату и взяла из его рук портрет.

— Моя сестра. Откуда ты ее знаешь?

— Она сгорела на пожаре?

— Она была похищена и сгорела на пожаре. Ты была с ней знакома?

— : Она была славная девушка.

— Я задал тебе несколько вопросов, но не получил ни одного ответа.

Я встала напротив брата, прижала к себе свой портрет и негромко запела, смахивая мешающие петь слезы:

— Женька, ты помнишь, как я сочинила эту песенку и пела на день рождения мамы? Ты мне еще за это подарил пластик жвачки. Такой желтенькой, со вкусом лимона? Ты помнишь? Эта жвачка потом моей самой любимой стала. Я на нее подсела, и ты мне ее упаковками таскал. А помнишь, как в нашем дворе появился новенький мальчишка, который меня возненавидел, стал говорить про меня всякие гадости, а один раз подставил мне подножку, и я упала. Так сильно, что разодрала себе лицо в кровь. Я пришла домой и отчаянно плакала. А ты сжал кулаки и пошел разбираться. Ты помнишь, как ты побил этого мальчишку? Как его родители пришли к нам домой и устроили грандиозный скандал?! Я очень хорошо это помню. Мне кажется, что все это было буквально вчера. А вообще мне в этой жизни повезло, потому что у меня всегда был человек, который мог за меня заступиться. Это был мри брат. Мне все завидовали, а тебя все боялись. Я пугала всех твоим именем и чувствовала себя неимоверно смелой.