Анна Бобылева - Саботаж

Он разнервничался и на цыпочках скользнул вниз. А там до крыльца оказалось рукой подать. Ночь была спокойная, тишина прерывалась лишь отдаленными голосами, расходившихся с праздника ловцов по домам. Море сияло водяной гладью, отражая крупную и яркую луну. Он всмотрелся в планету, у которой было недовольное лицо, как и у него. Закрыл глаза, прислушиваясь к себе. Острое чувство недовольства обретало физическую форму и рвалось наружу. Рем не мог понять причину. «Неужели, и правда, ревность?». В одном был уверен на все сто — они совершают ошибку. Откуда-то подул ветерок, и он поежился. Холодная часть арна должна была начаться только через два морна. «Рановато». Очередной порыв всколыхнул волосы, мурашки поползли по коже. Никакие красоты мира не удержали бы его на улице прохладным вечером. Однако голову проветрило основательно, а стакан тёплого молока успокоил нервы.

Передатчик запищал, прервав, и без того, краткий сон. Мари недовольно ворчала, потирая сонные глазки. Выудив его из-под балахона, он нажал кнопку. В синем спектре появилось испещрённое шрамами лицо. Рем плюхнулся в кресло и широко улыбнулся вояке.

— Привет, дружище! Слышал радостную новость! Наша девочка стала совсем большой! — хохотал Оли, и он состроил гримасу. — Согласен! Смело! Ничего другого я от неё и не ожидал! — продолжал друг веселиться. — Спал что ли? Лицо, как жопа! — прыснул он со смеха, и Рем тоже рассмеялся. — Так-то лучше. Мы тут в Русе с ума сходим.

— Ты и Агата? — косился он на Мари, развернувшуюся на другой бок.

— Ну, да там! Я и дети! Агата вся в работе! — Рем кивнул, понимая жену друга. — Слушай, приезжайте к нам, а? Ты обещал, помнишь? — с надеждой спросил вояка.

— Я держу слово. К тому же, у меня теперь есть дубликат. — Оли мотал головой.

— Кто?! — протянул он, наконец. Рем вновь рассмеялся.

— Ладно, потом. — Спектр погас, и он убрал передатчик в карман балахона.

Обычно Мари была до крайности любопытна. Поведение любимой, казалось, по меньшей мере, подозрительным. Она не спросила про порез на пальце, и с вечера не проронила ни слова. Он присел на край кровати, и погладил ее по щеке. Любимая открыла глаза полные слёз, и они, ощутив свободу, стали скатываться по щекам в непрерывном потоке. Рем моментально проснулся и принялся их вытирать.

— Мари? Что случилось? — Она отдёрнула руку и начала подниматься, придерживая живот. — Мари?! — более требовательно прикрикнул он с испуга, но она молча покинула спальню, оставляя его одного.

Рем быстро принял душ, накинул брюки с футболкой цвета милитари, популярного лет сто назад, и сбежал по лестнице. В доме ее уже не было. Он обшарил взглядом все комнаты, и припустил на поиски. Подняв на уши Ларо, Амину и все официальные здания Аквы, посетил, наконец, пляж. Она сидела на песке, закапывая в него босые ноги, балахон приподнялся до бедра, пальчик рисовал фигуры, грелась на солнышке. Он осторожно опустился рядом, опасаясь спугнуть. Море отличалось спокойствием, гребешки пены достигали берега, растворяясь в песке. Рем ждал. Если начнёт первым, не исключено, что любимая разозлится, или того хуже — заплачет. «Может, она слышала наш разговор?». Сердце спустилось в желудок.

— Какой разговор? — отозвалась она бесцветно. — Ты насчёт Амины? Я так и знала, что психанешь, — песок для нее был интереснее лица собеседника. — Это не важно.

— Что же важно? — следил он за перемещениями краба.

— Вчера ночью со мной связался Дан. — Он сощурился.

— Глава? — Мари кивнула.

— Он провёл ряд исследований, — боролась она с комком в горле, а у него от страха онемели руки, кожа зудела. — Рем. — Он резко притянул её к себе, схватив до боли за плечи, нижняя губа тряслась, взгляд требовал ответов. — Ребёнок умирает. — Он вцепился в нее мертвой хваткой, пальцы сковало, не мог отпустить, сердце ухнуло, по ощущениям спускаясь в желудок. Рем крепко обнял любимую, и плакал, словно дитя, не в силах унять колотившую дрожь.

Они добрались до дома в обнимку. Он заботливо укрыл её одеялом, и она сразу уснула. Воздух с трудом проникал в лёгкие маленького человека. Он встал у камина и беззвучно раскрыл рот, выпуская немую боль, разрывавшую ему сердце.

Рем собирался с мыслями, и долго подготавливался к действию. Связаться с Главой целителей являлось вынужденной мерой, ведь выспрашивать у Мари, провоцируя слезы, он не мог.

— Дан?

— Привет. Сочувствую. Ты уже в курсе, да? — Рем кивнул.