Лина Диас - Знаки судьбы [litres]

– Но зачем ты хранишь запись? – спросил Макс.

– Ради Бекс, конечно. Бекс мне нравится. Она всегда была со мной милой в средней школе, когда меня дразнили. Потом я вырос, стал крупнее и сильнее обидчиков, и теперь уже они меня боялись. А до того Бекс заступалась за меня. Помнишь первые годы в средней школе, когда девчонки были выше нас? Я помню. Тогда Бекс не раз спасала меня от избиения. И я всегда жалел, что ничего не могу для нее сделать. Когда я наконец сообразил, что делает Бобби, я решил остановить его раз и навсегда. И остановил. Я спас Бекс. И убрал все оставшиеся после нее улики, чтобы твой босс не мог предъявить ей обвинений.

Макс сделал еще шажок к Дикону и остановился: ружейный ствол упирался ему в грудь. Он поднял руки вверх, надеясь, что Марша подошла к двери достаточно близко.

– Спокойно, Дикон. Я просто пытаюсь понять. Ты спас Бекс, убив Бобби, но позволил всем считать, что его убила она. Почему?

Дикон подмигнул.

– Мне и самому это не нравилось. Конечно, я не хотел загреметь за решетку. Но загремел бы, если бы пришлось. Я сохранил запись и все улики, которые вынес из домика. Решил – если ее все же обвинят в убийстве, я предъявлю решающие доказательства ее невиновности. Я бы пожертвовал собой ради нее. Придется тебе этому поверить. Вот единственная причина, по которой я сохранил запись.

Макс не знал, чему верить, но решил подыграть, пока Марша еще не вышла из дома.

– Я тебе верю, – солгал Макс. – Ты был для Бекс хорошим другом.

– Да. Был.

– А что же сейчас?

Дикон вздохнул:

– К сожалению, вам с Маршей придется умереть. Ни один из вас не позволит убийце Бобби выйти сухим из воды. С тех пор как Бекс вернулась в Дестини, вы оба копаете, копаете и копаете. Пора положить этому конец. Скоро вас с Маршей не станет. Мой отец тоже умрет от рака. И тогда никто больше не будет задавать вопросы о смерти Бобби.

Палец Дикона лег на спусковой крючок.

Пытаясь хоть как-то оттянуть время, Макс сделал еще крошечный шажок ему навстречу.

– Погоди. Я не понимаю, зачем ты нанял тех головорезов – чтобы они схватили Бекс в «Пигли-Вигли». И запугали ее…

Дикон покачал головой:

– Меня не спрашивай. Головорезы – проделки милого папочки. А теперь быстро помолись, Макс. Покайся в своих грехах. Скоро ты предстанешь перед Всевышним.

– А как же кровь? – поспешно спросил Макс, снова поднимая руки вверх. – Допустим, после моей смерти никто не станет заниматься убийством Бобби десятилетней давности. Но неужели моя кровь по всему твоему дому не станет причиной для нового расследования и ты снова не окажешься в той же ситуации?

– Я хорошенько приберу, – возразил Дикон.

– Полностью смыть кровь невозможно, во всяком случае настолько, чтобы парни из ЦРУ не нашли ее следы. Лучше тебе убить меня снаружи, под дождем.

Дикон убрал палец со спускового крючка.

– Я понимаю: ты просто тянешь время. Но в твоих словах есть смысл. Я не так волновался из-за крови, когда умер Бобби, поскольку в домике все равно осталась только его кровь. Но ты прав. Мне вряд ли удастся объяснить, откуда у меня дома следы твоей ДНК. Шевелись! – Он повернул ствол в сторону парадной двери.

Застекленные двери у Макса за спиной наконец распахнулись, ударившись о стену. В дом влетел порыв ветра.

Вытаращив глаза, Дикон шагнул направо и прицелился в дверь.

Макс бросился на него, надеясь, что ему удастся до него дотянуться, но Дикон снова повернул ружье в его сторону.

Бам!

Бекс застыла; ее кроссовки хлюпали по грязи за домиком, который больше десяти лет снился ей в страшных снах. Она подняла повыше нож для разделки мяса, который прихватила у Макса из кухни, и развернулась кругом. Ей показалось, что она слышала выстрел. Или это молния ударила в дерево?

Дождь поливал ее сверху; ветер немного утих. Гроза уходила. Но Бекс уже промокла насквозь и вздрагивала всякий раз, как небо прорезала очередная вспышка молнии. Она снова зашагала вперед, светя перед собой фонариком, обнаруженным в кухонном шкафчике. Жаль, что у Макса там не нашлось и ружья. Она могла бы поискать оружие в доме, если бы не волновалась, что дождь смоет следы Макса и она не сможет его найти.

Через двадцать минут жалкие навыки ориентирования, приобретенные в отряде герлскаутов так давно, что с ними можно было не считаться, привели ее к домику. Она светила вокруг себя фонарем, снова и снова звала Макса.

Осмотрев дверную ручку и поняв, что домик незаперт, она толкнула дверь, светя внутрь фонарем и держа наготове нож. Но домик был пуст. Внутри она увидела лужи и грязь. Дождь лил сквозь дыру в просевшей крыше. Развернувшись, она пошла в ту сторону, где в последний раз видела отпечаток ноги. Дождь уже заполнил его и размывал края следа. Она провела фонарем по земле вперед и назад, ища следующий след. Ничего. Дождь лил потоками, смывая все на своем пути.