Владимир Гурвич: Право на ошибку

Она сделала из ее Русланчика примитивного подкаблучника, с негодованием думала Римма Викторовна про Анну. Но ничего, так просто этой хищнице она своего сына не отдаст. Ему нужна совсем другая жена, которая будет жить его интересами, а не заставит мужа жить своими.

Римма Викторовна вовсе не собиралась сдавать позиции. В борьбе за любовь и внимание сына она выбрала определенную стратегию, одним из пунктов которой являлось ее постоянное неусыпное внимание к молодой семье. Римма Викторовна надеялась, что однажды ее невестка допустит какой-нибудь промах, который она сумеет обернуть себе на пользу. Так постепенно, шаг за шагом, она вернет себе любовь и обожание сына.

Римма Викторовна осторожно нажала на кнопку звонка, чтобы не повредить длинные искусственные ногти, которые она наращивала в салоне и за их коррекцию отваливала каждый месяц по тысяче рублей. Ее невестка, глядя на ее яркий маникюр, каждый раз презрительно поджимала губы, но открыто никогда не высказывала своего мнения по этому поводу. Очевидно, она считала, что в таком возрасте, как у Риммы Викторовны, женщине остаются только носить мрачные старушечьи платья да стоптанные туфли? А вот и нет! Римма Викторовна в какой уже раз посмотрела на свои красные лакированные туфли на каблуках и осталась довольна собой. Надо бы к этим туфлям подобрать какую-нибудь сумку в тон, подумала она и снова нажала на кнопку звонка.

Дверь открылась, и на пороге возник заспанный Руслан. Римма Викторовна подставила ему лицо для поцелуя и, получив формальный чмок в щеку, прошла в глубину квартиры. Она осмотрелась. Ее цепкий взгляд скользил по окружающей обстановке и выхватывал все интересующие ее детали. В квартире царил легкий беспорядок, на мебели лежал тонкий слой пыли.

– Твоя жена плохая хозяйка. – Римма Викторовна провела наманикюренным пальчиком по телевизору и показала серый след пыли, осевший на руке.

– Она все время работает, когда ей, – равнодушно изрек Руслан. Демонстрация матери явно не произвела впечатления не сына.

– Я тоже все время работала, но у нас дома все блестело и сверкало, если ты еще помнишь.

Руслан ничего не ответил и пожал плечами. Даже если он и помнил, сейчас его явно занимала совсем другие мысли.

Римма Викторовна прошла на кухню. Взглянула на плиту. Радостно заметила, что она грязная и заляпанная, о чем не преминула тут же сообщить Руслану. Но он и на этот раз никак не прореагировал. Римма Викторовна возмутилась.

– Тебя, что не задевает, что ты живешь в таком свинарнике?

– По-моему все нормально, мам. Мы тут мало бываем. Только вечером. А все дни на работе. У нас в салоне все сверкает и сияет, именно как ты любишь. Сходи, сама увидишь.

– Эх, добрая ты душа, все оправдываешь свою женушку, – с огорчением вздохнула Римма Викторовна, видя, как с треском провалилась очередная ее попытка дискредитировать невестку в глазах сына. – Кстати, где твоя благоверная? Уже двенадцатый час ночи, а ее что-то не наблюдается в семейном гнездышке.

– У нее деловое свидание.

– Что? – Глаза Риммы Викторовны сделались совершенно круглыми. – Ты так спокойно говоришь о свидании?

– Обычное деловое свидание.

– Деловое, говоришь. Ха! В такое время. И ты этому веришь?

Руслан снова пожал плечами. На этот раз Римма Викторовна вспылила, видя на абсолютное безразличие сына.

– Нет, это надо же! – Она театрально закатила глаза и сцепила в замок длинные пальцы. – Твоя жена вешает тебе всякую лапшу на уши, а ты безоговорочно ей веришь! И это мой сын!

– И это ваш сын, – раздался спокойный голос Анны.

Римма Викторовна вздрогнула, она не услышала, как открылась дверь и пришла невестка. Римма Викторовна прищурила глаза, густо подведенные тушью, и пристально уставилась на Анну.

– Добрый вечер, Римма Викторовна, – поздоровалась Анна и прошла мимо нее в ванную так, словно ее тут и не было.

Это откровенное пренебрежение взбесило ее.

– Кому добрый, а кому как, – процедила Римма Викторовна сквозь зубы и проследовала за невесткой. Она остановилась в проеме двери и зло посмотрела на Анну.

– Вы будете смотреть, как я принимаю душ? – усмехнулась Анна и стала снимать платье.

– Бесстыжая! Постеснялась бы, – прошипела Римма Викторовна.

– Чего? – спокойно произнесла Анна, бросив платье в корзину для грязного белья. – Или кого. Вас?

– Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю.

– Нет, Римма Викторовна, не знаю, – Анна расстегнула лифчик и осталась в одних трусиках. – Вы и дальше будете тут стоять?