Оле Кай - Вернись, колибри!

– Ты что себе позволяешь! – прогремел взрыв.

Я-то думала – начнёт жалеть, но она рассвирепела:

– У всех в этом мире свои проблемы! Кому сейчас легко! Думаешь, так просто прожить с тремя копейками в кармане? Ты хоть одну копейку трудом своим заработала? Хоть что-нибудь одно стоящее сделала в своей жизни? Сидишь тут, развалилась в кресле, как пани, и получаешь десятку. А я вкалываю целыми днями, как лошадь! И что имею? Гроши жалкие. Что ты всё жалеешь-то себя! Распустила сопли, как нюня. Хоть бы причесалась пошла , – ох, как остро звучат во мне глаголы, – бабушке помогла бы. Она ведь запорхалась из-за тебя совсем! Ни отдыху, ни продыху. Ей уже под семьдесят, самой в пору на твоё место садиться. Ну, что ты смотришь так на меня? Ты ведь не лежачая. Не полоумная какая. Ты запомни: в этой жизни все чего-то лишаются рано или поздно. Не бывает в нашей жизни без потерь! Кто-то ума лишился, кто-то ног, а кто-то… ребёнка, – и вдруг затихла, повиснув взглядом на некой точке. – Никогда не знаешь, что хуже…

Она замолчала, разрушенная внезапным воспоминанием. И погасла совсем. Как прожженная в чьих-то пальцах спичка. Уж лучше бы свирепый огонь. Пожар из драконовой гортани. Вулканический фонтан. Уж лучше бы!

Жалея её, молча подписываю подсунутые мне бумаги, что в наш дом приходила такая-то, а значит, социальная служба работает, и зарплата всем причитается. Не жалко мне зарплаты для неё. А вот её саму жалко до коликов. Делает вид, что в этой жизни она – ас и может рассказать мне, как надо жить. А ведь сама живёт как-то иначе. Без веры, без любви. И без надежды.

Да что её осуждать. Во мне самой надежды как раз только и на имя. А что имя без души? Набор букв.

Порой ко мне приходят учителя. Точнее, мои скорбные покои посещают всего две пчёлки из огромного педагогического улья, заполняющие соты мозжечков своих подопечных такими нужными и полезными знаниями, которые, конечно, помогут маленьким пчелятам устроиться в жизни и понатаскать побольше мёду в свои арендованные ульица. Наверное, эта деятельность за пределами их рабочего графика кажется им верхом благородства.

Баба Нюра убедила школьного директора, что я способна сдать экзамены наряду со всеми, что я справлюсь. Наверстаю упущенное. Коляска не помешает мне заполнить бланки ЕГЭ и успешно поставить галки под вопросами.

И потому несколько часов в неделю я под пристальным взглядом преподавателя сижу за этими тестами. Сколько шума в своё время было из-за них. Педагоги наперебой кричали, что эта система – для роботов, не для живых детей. Другие умоляли: хватит подражать Америке, должно же у нас остаться хоть что-нибудь своё?! Вопросы и ответы в билетах – это та мера познания степени образованности ребёнка, которая проявила себя эффективной ещё с советских времён! Но, в конце концов, решение было принято свыше – министерство утвердилось в выбранном пути, учредив госы. Учителя перестали ждать перемен и, судорожно сжимая методички с тестами, принялись натаскивать новое поколение детей на решениях бесконечных А, В или С.

Те страхи, что экзамен будет провален и жизнь не удастся, наполняли нашу девятую школу. Но я смутно помню эти кошмары. Сейчас я сижу в кресле-каталке возле своего личного стола в своей спальне и лузгаю эти тесты, как поджаренные семечки, шелуха с которых сама спадает. Они даются мне удивительно легко. И при желании я разобралась бы с английским, литературой, физикой… – со всеми предметами, что усердные защитники бесплатного и качественного образования успели втиснуть в рамки цифровой системы испытаний. Но я не хочу. Мне просто не для чего всем этим заниматься.

Иногда ради разнообразия и скуки я вписываю неправильные ответы в свои черновики. Может, боюсь, что к безукоризненному ученику наставникам незачем будет приходить? И тогда моим единственным собеседником останется только бабушка?

Вообще, скажу я вам, это очень интересный процесс, – ставить неправильный вариант в череде правильных. Вот учительница проверяет ответы, ищет, ищет и вдруг её красная паста касается цифры и зачёркивает её. Наблюдать за этим очень занимательно. Как будто она – сапёр, блуждающий по полю, где запрятана всего одна мина. А уж если она её найдёт, наблюдать становится любопытнее. Начинаем разминировать. Из-за этой ошибки мы по новой перечитываем целые параграфы с правилами, повторяем на зубок все исключения из него. И это вносит какое-то разнообразие в наши занятия.