Алла Полянская - Против ветра, мимо облаков

— Но зачем тогда она хотела, чтобы сестра познакомила ее с актером Осмеловским?

— Это Виктория так говорит, а на самом деле, я уверен, она лжет. — Никита вцепился пальцами в свои плечи, ногти побелели. — Дарина не встречалась ни с кем.

— Тогда что она делала в гримерке Осмеловского?

— Она никогда там не была. — Реутов вдруг понял, что Никита едва сдерживается. — Слышите, эта тварь лгала на суде! Дарине совершенно незачем было это знакомство. И она никогда бы не стала ни о чем просить Викторию. И никогда не была в гримерке этого актера.

— Но на суде была свидетельница, Наталья Балицкая. И она показала, что Дарина не просто бывала в гримуборной Осмеловского, но у них был роман.

— Она лгала, говорю я вам, эта тварь лгала!

— Но почему нельзя допустить, что у Дарины был роман с актером? Вполне может быть. И она вам не сказала, потому что вы не подружка, а брат, и…

— У Дарины не было подружек! — Никита уже кричал. — Не было романов! У нее был спорт и был я, у нас ни на что больше не было времени!

Реутов понимал, что состояние Никиты позволяет сейчас спрашивать его о чем угодно, и он ответит.

— Никита, что ты сделал с Натальей Балицкой?

— Ничего. — Никита вдруг успокоился, и только взгляд его продолжал гореть яростью. — Я ничего с ней не делал. Она лгала на суде о Дарине, я спросил у нее, зачем она солгала, а она посмотрела на меня своими поросячьими глазками и сказала: потому что так было нужно.

— Ты пришел к ней в дом?

— Это не дом был, а конура. Грязная конура, как раз для такой свиньи. — Никита презрительно искривил тонкие губы. — Я потребовал, чтобы она перестала мне лгать и сказала правду, а она засмеялась и ответила: правда делает свободным, но ей не нужно, чтобы кто-то стал свободным, а Дарине уже все равно, ложь это или правда.

— И ты убил ее?

— Кого?!

— Наталью. — Реутов в упор смотрел на Никиту. — Что ты сделал?

— Ничего. Уложил ее в чемодан, отвез на Остров и бросил чемодан со скалы в воду. — Никита вдруг вскочил. — Она мне лгала! Лгала о Дарине, лгунья! Дарина никогда ни с кем не была, ей никто не был нужен, она просто хотела…

— Кто помог тебе с телом Балицкой?

— Никто. — Никита забегал по комнате. — Ничего не было, какая глупость — прийти сюда и спрашивать, я ничего не знаю.

— Где ты сбросил чемодан?

— Какой чемодан? — Никита непонимающе уставился на Реутова. — У меня нет никакого чемодана. Здесь, видите ли, не разрешают чемоданы, все мои вещи забросили в шкаф, а чемодана нет. Мяч на поле, левый крайний бежит к воротам…

Реутов кивнул и поднялся. Никита кругами ходил по комнате, что-то бормоча себе под нос, парень его уже явно не видел.

— Боюсь показаться излишне любопытным, но работа такая. — Реутов наклонился к девушке за стойкой. — Что с Никитой? Какой диагноз? Поймите, я не из праздного любопытства спрашиваю.

— Шизофрения. — Девушка вздохнула. — Наркотики и стероиды спровоцировали развитие болезни.

— И какой прогноз?

Девушка покачала головой, и Реутов понял: Никита больше никогда не будет играть в футбол. Он теперь играет в другой лиге.

Назаров решил, что больше он отступать не станет.

Когда Вику выписали, он не смог встретить ее: она категорически отказалась. Она снова отгораживалась от него, прячась за своими бедами, словно за стенкой. А потому он позвонил Нике, и они поехали в ювелирный салон.

— Нужно что-то такое, что ошеломит ее. — Ника с видимым азартом ринулась к прилавкам, наполненным блестящими кусками металла. — Не обязательно бриллианты, но нечто такое, от чего она просто обалдеет. Жень, она очень непростая девушка, и то, что с ней произошло, не сделало ее проще. Она не доверяет миру, не доверяет людям, и у нее есть для этого причины, конечно. И твоя задача сейчас… Вот оно, Женя! Девушка! Девушка, идите сюда!

Назаров с удивлением рассматривал небольшое колечко с прозрачным камнем каплевидной формы. Продавщица ринулась на призыв Ники, и они заговорили об огранке, каратах, бог знает, о чем еще — и скоро кольцо, упакованное в синюю бархатную коробочку, оказалось в кармане Назарова, а его счет в банке в ужасе содрогнулся.

— Если это не растопит ее сердца, тогда я уж и не знаю, что растопит. — Ника смеялась. — Да я тогда сама выйду за тебя, раз такое дело.

И сейчас Назаров шел через соседский огород, по тропинке посреди кукурузы, сжимая в руке синюю коробочку. Днем он поговорил с Викой, и она просила подождать еще неделю.

— Ага, а лучше год. — Назаров понимал, что Вика рассердится, но отступать был не намерен. — Нет, дорогая, мне безразлично, насколько пострадало твое лицо, у меня уже была барышня с идеальным лицом, и что, это ей помогло?