Алла Полянская - Против ветра, мимо облаков

А зимой они писали друг другу письма и планировали, что сделают летом.

Викиных брата и сестру, неразлучных двойняшек, Алена почти не знала, как и ее родителей, которых тоже видела редко. Они все занимались спортом, любили организованный отдых в спортивных лагерях, двойняшки ездили туда с родителями — бывшими спортсменами. Впечатление у Алены о родственниках Вики сложилось двойственное. С одной стороны, Викины родители учили местных ребят плавать, играли с ними в футбол и баскетбол, организовав команду, где верховодил Викин брат Никита, а Викина сестра Дарина была гимнастка и чемпионка каких-то там игр. Алена терпеть не могла Дарину, потому что та всегда ходила с презрительной миной и ныла: когда мы отсюда уедем, еще долго?

Двойняшки Дарина и Никита, если не занимались своим спортом, всегда были вместе, у них водились какие-то секреты, родители тоже были на своей волне. Это была хорошая, дружная семья, крепко спаянная общими интересами, а Вика просто старалась меньше попадаться им на глаза. Она практически с младенчества жила в Привольном, потому что даже с ее рождением родители продолжали спортивную карьеру, даже мать, едва родив Вику, отдала ребенка свекрам и продолжила тренировки.

И не родители, а бабушка с дедом заметили, что с девочкой что-то не то — Вике тогда было полтора года, и сельская фельдшерица Николаевна дала направление на обследование в городскую больницу, где и выяснили, что Вика очень больна, у нее порок сердца, требующий операции. И родители решили, что лучший выход — завести другого ребенка, тем более что карьера гимнастки у Викиной матери подошла к концу. А бабушка с дедом повезли внучку в столицу, добились, чтобы ее оперировал знаменитый кардиолог, и деньги на это всем селом собирали. Когда Вику прооперировали, только бабушка была рядом с ней, потому что родителям снова оказалось не до старшей дочки: отец уехал на очередной чемпионат, у матери родились близнецы, абсолютно здоровые сильные дети.

Вика в эту семью не вписывалась — несмотря на операцию, спортом ей заниматься врачи запретили, и родители как будто списали ее в отбраковку. Они всецело посвятили себя близнецам и занимались ими. Но когда Вике исполнилось семь, ее забрали в город, чтобы записать в городскую школу. Это было первое их общее горе, потому что Вика почти не знала родителей, городская жизнь ее пугала, но делать было нечего, Вику увезли, и с тех пор она приезжала только на каникулы.

Бабушка с дедом обожали внучку, и когда ее у них забрали, дед Андрей стал все чаще болеть, пока не умер от сердечного приступа. Оставшись одна, бабушка Люба вернулась на работу в школу, где и трудилась почти до самой смерти. Только она интересовалась Викой, писала ей письма зимой, советовала книги, радовалась ее успехам. Она так и не простила невестке то, что та отобрала у нее внучку — а то, что это было полностью решение невестки, она не сомневалась.

Вика никогда не говорила Алене, как ей живется в городской квартире родителей, но Алена знала: если Вика о чем-то не хочет говорить, значит, это доставляет ей боль. И по тому, как Вика пряталась от родителей, когда те приезжали летом погостить, было ясно, что они так и остались для нее чужими людьми, недобрыми и непонятными.

Викина семья приезжала в Привольное всегда ровно на неделю. Словно отбывали некую повинность, и хотя ничего явного не было, но даже бабушка Люба понимала это, ну а в селе и вовсе ничего не утаишь. Одно счастье — Викино семейство всегда приезжало именно что ровно на неделю, так что можно было просто считать дни, стараясь при этом не попадаться на глаза ее родителям и Никите с Дариной. И когда они, к огромной радости Вики и Алены, грузились в машину, то и бабушка Люба, казалось, тоже радовалась — она не любила невестку, которую обвиняла и в смерти деда Андрея, и в том, что ее сын превратился в чужого человека, вздыхая, что Валерий теперь отрезанный ломоть, ночная кукушка дневную-то завсегда перекукует. А уж двойняшек бабушка и вовсе словно опасалась. Она всю жизнь работала в школе, и для большинства сельчан была первой учительницей, за что ее любили и уважали. Она всегда могла сказать, что получится из того или иного ребенка, а вот что получится из ее внуков-двойняшек, боялась даже думать.

— Испорченные, напрочь испорченные дети. — Бабушка Люба горестно вздыхала, разговаривая с Алениной бабушкой. — Бессердечные, вот что хуже всего. Ничего им не жаль, никого они не любят, ничему не радуются, они и на детей-то не похожи, цены себе не сложат, высокомерные и злые дети.