Татьяна Стекольникова - Правило перевернутой страницы

– Как ты думаешь, почему они продали только что купленный холодильник? Новый, даже нераспечатанный? – Аля смотрела, как сытый попугай расхаживает по подоконнику, общипывая листья герани. – Вчера купили, а сегодня уже продали?

– Дур-р-р-раки! – выкрикнул Барбаросса и оторвал очередной листик.

Аля сидела за столом, подперев голову рукой, и смотрела на попугая, обрывающего герань. И даже мысли не было прогнать вредную птицу от горшка с цветком, уже и без того облезлым. Конечно, облезешь, если тебе в горшок бросают окурки! Аля вспомнила Жорку – как ругалась с ним по поводу герани… Гад!

Попугай перепорхнул на стол и потерся хохолком о ладонь Аполлинарии.

– Вр-р-юрилась? – вдруг спросил какаду, невообразимо вывернув голову, чтобы посмотреть Але в глаза.

– Что-что? – не разобрала Аполлинария.

– Втюрилась? – поправил себя попугай, но вопросительную интонацию сохранил, и Аля поняла, надо сто раз подумать, прежде чем что-либо сказать при этой птице.

– Надеюсь, нет, – резко ответила Аполлинария.

Попугай снова бродил по столу в поисках пищи, и отсутствие ее могло стать задачей, требующей немедленного решения. Все то время, что Аля знакома с Барбароссой, клюв его всегда был занят. Попугай либо что-то ел, либо перемалывал веточки, устилавшие дно его клетки, либо болтал. В основном, ел. Понятно, маленькое существо, реактивный обмен, чтобы жить, ест практически без перерыва. Вопрос ЧТО? Она позвонила Лидке, но телефон подруги отключен. На уроке, значит, придется самой. И Аполлинария двинулась в гостиную, к Лидкиным сумарям, надеясь, что Лида попугайский корм привезла с собой. Барбаросса поковылял за Алей, царапая паркет когтями и восклицая «кыч!», потому что никак не мог ее догнать.

– Крыльями бы похлопал, полетал, на таких коротких кривых ножках далеко не уйдешь, – посоветовала Аполлинария попугаю и расстегнула молнию на одной из сумок Лидии. Тряпки, косметика, туфли, еще туфли… Ничего похожего на фураж для Барбароссы. Во второй сумке под слоем белья обнаружился слой денег. Правильнее сказать, Лидкины трусики и лифчик едва прикрывали деньги, которыми набита сумка. Ровные, как кирпичики, пачки стодолларовых купюр. В первый момент Аполлинария даже не удивилась, хотя такой прорвы деньжищ никогда не видела. Она уселась на пол рядом с сумкой и взялась за голову – так легче думать.

– Втюрилась! – убежденно заявил попугай, забираясь к Аполлинарии на колени. – Почеши мужу животик!

– Ага, делать мне больше нечего! – возмутилась Аля. – Тут такое! Твоя хозяйка грабанула банк!

Аполлинария представила подругу в черных колготках, натянутых на голову. Лидка размахивает огромным пистолетом и орет «ложись-кто-дернется-получит-пулю-деньги-сюда». Зрелище слишком фантастическое, никакой банк Лидка не грабила, не способна. Но деньги у нее откуда-то все-таки появились! Доллары. Много долларов. Целая куча долларов! Сколько здесь? Миллион? Больше? Не пересчитывать же!

Она согнала с колен попугая, поднялась и взвесила сумку в руке. Килограммов восемь или девять… И что? Федька столько дал? Никогда не даст, хотя у него-то миллион как раз и может быть… С тех давних пор, как Лидка представила ей Федора в качестве своего жениха, Аля подозревала в нем близость к криминалитету, хотя тогда он носил офицерские погоны. Военный, блин! Получается, подруга каким-то образом заставила своего мужа раскошелиться… Или его обворовала… Тогда понятно, почему Федьке не надо говорить, где его супруга. Но непонятно, почему Лидка ничего про доллары не сказала ей, Аполлинарии. А еще подруга! Вообще-то иметь дома такую кучу денег опасно. Тем более, денег, появившихся нечестным путем. Это же смешно – думать, что училка младших классов может заработать девять кэгэ долларов!

– Ладно, сделаем вид, что мы не в курсе, – Аля застегнула сумку и снова отправилась на кухню. Кормежку птице надо обеспечить, а раскроет ей Лидка свою тайну или не раскроет, это уже дело десятое.

Барбаросса снова брел за Алей, помогая себе клювом. Из предложенных ему деликатесов в виде овсяных хлопьев «Геркулес», пшена и панировочных сухарей попугай выбрал хлопья.

– Ну, поживешь на хлопьях, – проворчала Аполлинария. – Яблоко было последним…

Яблоки… Сердце Али забилось с удвоенной скоростью. Яблоки она купила позавчера, еще в той, прошлой, жизни. «Приходите через пару дней, – сказал Продавец бананов, передавая ей пакет. – Я привезу яблоки с розовой мякотью». Аполлинария вспомнила его видавший виды темно-вишневый джип, стоящий рядом с входом и часто покрытый пылью неведомых дорог, ведущих к источникам фруктов и овощей где-то за городом. А однажды осенью Аполлинария обнаружила, что джип весь исписан номерами телефонов. Цифры рисовали прямо на пыльных дверцах, капоте и крыше.