Мэри Стюарт - Грозные чары

– Вижу, пора выложить карты на стол. Вот уж не думал, что вы выйдете на меня. Если бы не это недоразумение с девушкой, весьма сомневаюсь, что вы... Или вам дали наводку?

Выражение инспектора не изменилось, но я заметила, как Макс весь напрягся, а Адони вытаращил глаза. Капитуляция, когда они еще даже не прибегли к оружию?

– С вашего позволения, – вежливо произнес Пападопулос, – я не совсем понял. Если бы вы использовали более простой английский...

– Еще одна идиома, – пояснил Адони. – Он имеет в виду, что знает, что вам про него уже все рассказали, поэтому теперь собирается сам во всем признаться.

– Ничего подобного я не имел в виду. И постарайся держать свой хорошенький ротик на замке, когда мужчины разговаривают, – бросил ему Годфри, не удостоив юношу даже взгляда, безразлично, точно прихлопнул комара.

Адони мельком посмотрел на него, выражение его лица не изменилось, но сердце у меня как-то странно подпрыгнуло, и я подумала: «Твоя ошибка, Годфри».

– Прошу вас, – продолжал Пападопулос, – не будем тратить времени зря. Итак, мистер Мэннинг?

Годфри откинулся на спинку кресла, холодно глядя на грека. Вы бы подумали, что в комнате больше никого нет.

– Теперь, когда этот ваш человек обыскивает мою яхту, уже нет особого смысла утверждать, будто я фотографировал, верно? Достаточно только осмотреть камеру... Нет, собственно, печальная правда состоит в том, что у меня имелось дельце на той стороне.

Если в комнате и до этого было достаточно тихо, то теперь все словно замерло. Я ничего не понимала. Не может же он вот так взять и признаться... Почему? Почему? А потом я поняла. Миранда рассказала полиции все, что знала, и Годфри догадался, что она была со мной на берегу. Не думаю, чтобы до сих пор разговор хоть каким-то боком касался пещеры или тюков с товаром, но Годфри мог заподозрить, что она видела не меньше меня и в конце концов должна рассказать полиции о свертках. Более того, полицейский констебль как раз обыскивал «Алистер» и, если хотя бы наполовину разбирался в своем деле, непременно должен был найти тайник под полом яхты. Я сообразила, что Годфри собирается дать какое-то относительно безобидное объяснение прежде, чем будет сделана неизбежная находка.

– Где именно на той стороне? – спросил Пападо-пулос.

– В Албании.

– И какое дело?

– Можем мы назвать это «импортом»?

– Как вы это назовете, не имеет ровно никакого значения. Вот это уж я понимаю вполне хорошо. – Грек с минуту молча вглядывался в лицо Годфри. – Так вы не отрицаете?

Годфри нетерпеливо шевельнулся в кресле.

– Не отрицаю. Не станете же вы делать вид, будто и слыхом не слыхивали о подобных вещах? Знаю, что вы закрыли глаза на то, как был убит Янни Зоулас, но, между нами...

– Янни Зоулас?

Я заметила, как инспектор бросил быстрый взгляд на Макса. Годфри тоже сразу уловил, куда ветер дует, и развернул паруса в том направлении.

– Ага, вижу, вы меня понимаете. Так я и думал.

– Вам известно о гибели Зоуласа нечто, что вы утаили от полиции?

– Абсолютно ничего. Просто строю догадки, исходя из собственного опыта общения с береговой охраной на той стороне. Она потрясающе эффективна.

– Вы думаете, он угодил там в ловушку?

– Я ничего не думаю. Всего лишь строю догадки.

Но догадки ведь не доказательства? – Взгляд серых глаз на миг коснулся Макса. – Я просто думаю, что если кто-то постоянно рискует подвернуться береговой охране, то неудивительно, если с ним что-нибудь приключится. Куда удивительнее, что полиция обратила на это так мало внимания. Должно быть, вы знали, чем он занимается.

– Какова была ваша связь с Зоуласом?

– Моя? Вообще никакой. Я его и не знал.

– Тогда откуда вам столько про него известно?

Годфри улыбнулся.

– В торговом мире вести разлетаются быстро.

– Он никак не был связан с вами?

– Я уже ответил вам. Никоим образом.

– Было выдвинуто предположение, – начал Пападонулос, – будто сперва Спиро, а потом Янни Зоулас узнали что-то о ваших занятиях...

Остальное я пропустила. Сзади меня под террасой замелькал фонарик, раздались чьи-то шаги. Должно быть, это возвращался из эллинга констебль. Я отпрянула от освещенной двери, гадая, не следует ли мне прямо сейчас обратиться к полицейскому и рассказать про затопленный в эллинге сверток, но потом вспомнила, что вряд ли этот грек говорит по-английски. Он прошел по краю террасы и деловито зашагал вокруг дома.

Я на цыпочках вернулась к окну. Возможно, констебль нашел сверток, а если так, я вполне могла подождать еще чуть-чуть и послушать, как Годфри будет выкручиваться, а уже потом войти и опровергнуть все его оправдания.