Елена Арсеньева: Охота на красавиц

– Во, сигналят, – озадаченно пробормотал таксист. – Может быть, что-то случилось? Остановиться, что ли?

И он сбросил скорость.

– Не надо! – Кира схватила его за руку, и в этот миг свет беспощадно залепил кабину. – Они гонятся за мной!

Мгновение таксист смотрел на нее остановившимся взором, беззвучно шевеля губами, потом резко нажал на тормоз. «Волга» возмущенно завизжала и остановилась.

– Нет! – отчаянно вскрикнула Кира, хватая таксиста за руку. – Они убьют меня!

Тот сбросил ее руку, словно ядовитую змею.

– Крутые, да? – пробормотал прыгающими губами. – Нет уж, сами разбирайтесь, если крутые!

И с проворством, очевидно, отработанным долгой практикой, выскочил из автомобиля, встал, подняв руки, залитый светом фар подлетевшего «Москвича».

Выскочили двое.

– Мужики, мужики, все о'кей, – донесся до Киры перепуганный голос шофера.

Не обращая на него внимания, двое с двух сторон сунулись в «Волгу», схватили Киру за руки, как в пьесе Бертольта Брехта «Кавказский меловой круг». Потом оба враз отпустили ее.

– Выходи лучше, – посоветовал Новорусских, и Кира послушалась.

Новорусских тотчас вцепился в ее плечи и втолкнул на заднее сиденье «Москвича», а сам встал рядом, придерживая дверцу и не без замешательства глядя на Максима, который вдруг схватил таксиста за грудки:

– Что она тебе говорила? Что?

– Гово… вори… – запрыгал губами таксист, голова которого моталась так, что чудо как не отваливалась, – …рила, не оста…ста…навливайся, они меня у-у-убьют!

– Убьют! – бешено крикнул Максим. – Убьют! Что ж ты остановился, сука? Как ты посмел остановиться? Ах ты…

Вцепившись в комок шоферской рубахи левой рукой, он замахнулся правой, обмотанной какой-то тряпкой. Однако Новорусских издал громоподобный протестующий рык, и Максим не ударил таксиста, лишь с силой отшвырнул его от себя, так что тот влип в желтый бок своей машины – и с вытаращенными глазами сполз наземь. Впрочем, он довольно быстро восстановил дыхание и обрел способность соображать, потому что уже в следующий миг ужом скользнул на брюхе под защиту колес и заблажил оттуда:

– С ума сошел! Сам не знаешь, чего тебе надо!

– Тварь! – рявкнул Максим, пнув в бессильной ярости колесо. – Как будто не нижегородец!

– Максим, теряем время! – сердито прикрикнул Новорусских, и тот, напоследок шарахнув ногой по ярко-желтому боку, так что название автопредприятия «Нижегородец» подавилось вмятиной, вернулся к «Москвичу».

– Санька, сядь за руль, – попросил он. – А я сзади. Нам поговорить надо.

– Нет уж! – отказался Новорусских, тяжело умащиваясь рядом с Кирой. – Сам веди свою таратайку. Я вообще не пойму, как ты из нее скорость выжимаешь. Мне подавай что-нибудь покрепче: «Чероки», «Мицубиси», «Тойоту», «Даймлер», «Патрол»… – Он хихикнул: – Или «Шевроле»… Давай, давай, не тяни время, – прикрикнул он на Максима, который в растерянности держался за дверцы, но все еще не садился за руль. – Саша и Василий Иваныч уже давно в аэропорту, они там, наверное, с ума сходят. Сколько можно откладывать эту чертову регистрацию?!

Максим вскочил в автомобиль, бросив быстрый взгляд на Киру, – и с места взял такую скорость, что пассажиров прижало к спинке сиденья.

– Только не говори, что здесь родной двигатель! – пытаясь перекрыть рев мотора, воскликнул Новорусских. – «Мерсовый», что ли?

Максим только кивнул – и еще набавил скорость.

С воем и ревом просвистели они по проспекту Гагарина и слетели по Автозаводскому мосту так стремительно, что Кира ничуть не удивилась бы, перелети они на крутом спуске через бортик. Гораздо сильнее, впрочем, удивляло, насколько мало взволновала ее перспектива кануть в черные волны Оки.

Саша, значит, уже в аэропорту. Максим, очевидно, должен передать ей термостат. Ну и чудно: устроить такую цепь засад на Кирином пути и не суметь вскрыть ее квартиру без ключей. Рисковали Максим и вся его банда: а вдруг случилось бы что-то в дороге? А вдруг Кира прозрела бы раньше и ускользнула от своего охранника где-нибудь на полпути?

Ответом мог быть только недоуменный вздох. Черта с два она прозрела бы. Только когда доказательства принялись просто-таки хлестать ее по лицу, она удосужилась открыть свои несчастные слепенькие глазенки, оторваться от упоенных размышлений о том, что наконец-то полюбила – да так, как не любила никогда!..

«Никогда. Ни-ког-да!» – свистел за окошком ветер.

Зачем они ее волокут за собой в аэропорт, интересно знать? Пристрелили бы – да и кинули на дороге, вместо того чтобы тратить время на эту идиотскую сцену с шофером. Рискуют, рискуют… а вдруг он заявит в милицию? Впрочем, где там! Этот трус небось до сих пор валяется под защитой своей канареечно-желтой «Волги».