Ксавьера Холландер - Осирис

– Не беспокойся обо мне, – засмеялась Сандра. – У меня на примете есть новые ангажементы. В следующем месяце я пою в одном клубе в Глазго.

– Значит, я тебя не увижу?

Она улыбнулась.

– Это только на неделю. Большей частью после обеда я буду здесь.

Стало темнеть. Сандра подумала, не предложит ли он ей провести ночь в гостинице. Но строгое пуританское воспитание Дональда было, вероятно, сильнее, и он галантно проводил ее домой…

Приблизительно через два часа полета им сервировали обед. Попытка авиакомпании скомбинировать английскую и французскую кухню не удалась, и шотландская команда грозила бунтом. Леве внимательно наблюдал за всем. Могло случиться, что Милос и его люди завладеют командой. Ребята успокоились, когда им принесли ветчину с фасолью, которая припасена была на всякий случай. К этому они получили по паре бутылок пива.

Луи Халефи постоянно бывал в разъездах, и этот полет казался ему таким же скучным, как и другие. Он радовался остановке в Каире, возможности хоть какое-то время подышать свежим воздухом. Леве, напротив, знал, что в Каире подсядут новые пассажиры и он должен быть начеку.

Дональд и Сандра не принимали участия в протесте других по поводу еды.

– Моя мама упала бы в обморок, если бы увидела, что я ем, – сказала она Дональду.

– Твоя мама? – воскликнул Дональд. – А как она отреагировала на то, что ты летишь в Саламба?

– Она сказала, что было бы лучше пойти в церковь и просить Бога простить мне мое сумасшествие, вместо того чтобы лететь в языческую страну, – засмеялась Сандра.

Мать Сандры была образцом порядочности, она, собственно, и свела их. Дональд долго не спал с Сандрой. И хотя был влюблен в нее, не отваживался говорить с ней о сексе. И вот однажды в субботний полдень Сандра привела его к себе домой, чтобы представить матери. Она долго удерживалась от этого, зная характер матери, но в конце концов уступила. Ведь Дональд был серьезным и привлекательным молодым человеком.

Миссис Митчелл открыла своей грешной дочери двери с выражением божьей избранницы, которая призвана спасти душу от вечного проклятия. В качестве божьей милости она была готова предложить этой душе слабый чай с шоколадным тортом. Мать уставилась на Дональда, одетого в свой лучший костюм. С первого взгляда она отклонила его. Каждый молодой человек, который дружил с падшей девушкой, какой она считала свою дочь, должен был быть посланником дьявола, каким-нибудь коммивояжером или, того хуже, англичанином. Она пригласила их в гостиную, где долго царило молчание. Мать Сандры, наморщив лоб, рассматривала Дональда и вдруг обратилась к Сандре:

– Что стало с твоим прежним другом? В городе прошел слух, что его арестовали в Англии за кражи. – Миссис Митчелл произнесла это с явным удовлетворением.

– Рекс? Я действительно ничего о нем не знаю, – ответила Сандра уклончиво. – А как поживаешь ты?

Миссис Митчелл пожала плечами.

– Я не становлюсь моложе. А вдове сегодня приходится не очень легко.

Сандра представила Дональда, но миссис Митчелл даже не попыталась втянуть его в разговор. Сандра рассказала матери, какой он блестящий футболист.

– А, футбол, – запричитала мать. – Бег туда и сюда, где друг друга делают инвалидами. При теперешнем распространении насилия я не удивилась бы, если б футбол запретили вообще!

Ее волнение убедило Дональда в том, что запрет произошел бы немедленно, если бы это зависело только от нее. Разговор прервался. Миссис Митчелл недовольно возилась со своим чаем, делая вид, что заботится о его крепости.

– Мы не можем больше оставаться, мама, – сказала Сандра. – Дональду пора на тренировку. Мы хотели только узнать, как ты поживаешь.

– Тренировка в день Господень! – воскликнула неутешная вдова. – Ничего подобного я еще никогда не слышала.

– Что поделать, это так, – возразила дочь. – Дональд, если ты готов, мы можем идти.

Дональд благодарно поднялся и зашагал за Сандрой.

– Рад был с вами познакомиться, – прощаясь, произнес он.

Они пошли к нему домой. Маленькую квартиру он снял, заключив контракт с мастерами. Пока они шли по улице, Дональд почти не говорил.

– Я очень рад, – сказал он вдруг тихо. – Рад, что все это позади. Сожалею, что тебе было больно, но я не вынес бы, если б ты принадлежала другому мужчине.

– Дональд, я никому не принадлежу, – сказала она. – Я уже многому научилась. Я была наивной девчонкой, теперь живу собственной жизнью, и никто не заставит меня прислуживать кому-нибудь.