Анна и Сергей Литвиновы - Второй раз не воскреснешь

– Шеляринский! – раздался в трубке властный голос.

Иван Исаакович Шеляринский был финансовым тузом, промышленником и магнатом, имевшим неограниченные связи в кремлевских коридорах и огромное влияние на президента и близких ему людей.

– Это Валентин Николаевич.

– Кто?! – искренне удивилась трубка.

Что за дурацкое положение! Что, теперь прикажете напоминать олигарху о той небольшой, но важной услуге, которую Валентин Николаевич полгода назад сумел оказать этому человеку? И за это получил заветные семь цифр личного прямого номера вместе с приглашением «звонить, если что». Это приглашение дорогого стоило…

И вот теперь «хозяин заводов, газет, пароходов» не помнил – или не желал помнить? – Валентина Николаевича.

– Ну, – замялся Хозяин, – помните дело о крылатых машинах… Следствие…

– Не продолжайте. Помню. Что?

Опять – прямой, отрывистый вопрос. Как прикажете отвечать? Ну, что ж, вот ему в ответ – столь же прямой вопрос:

– Что с Папой?

– Не знаю. Правда – не знаю.

«Лучше не тратить время», – мелькнуло у Валентина Николаевича, и он напрямую спросил:

– Что будет с курсом?

Спросил – и внутренне замер, похолодел. Решается судьба. Все решается.

– Мои аналитики посчитали, – отрывисто, как прежде, проговорил Шеляринский, – рубль упадет до сорока семи – пятидесяти. Все?

– Да, – проговорил Валентин Николаевич. – Спасибо. – И повесил трубку.

Он был убит. Раздавлен. Уничтожен.

Цифры, в это время высвечиваемые на терминале, показывали 39,6. Тридцать девять и шесть. Температура горячечного больного.

За ту минуту, пока он разговаривал с магнатом, он потерял еще почти четыреста тысяч долларов.

Его минус, его долг уже зашкалил за двадцать пять миллионов долларов.

Продавать! Эти проклятые русские бумажки каждую секунду теряют в цене. Что толку от этой горы мусора?! Избавляться от рублей – немедленно! Никакой больше мысли не оставалось в голове, только одна: продавать, продавать, продавать!

И он пробежался по клавиатуре, выставляя на продажу на межбанковском рынке три миллиарда рублей.

Громадная сумма в три миллиарда рублей словно сожрала ближайший крохотный долларовый лот объемом в сто тысяч, выставленный по цене 39.7… Затем следующий, из двухсот тысяч, по цене 39.75… Затем – пятнадцать миллионов долларов по цене 40.0… И так далее, вплоть до лотов, идущих по 40.5…

Итого на счета Хозяина поступило почти семьдесят пять миллионов долларов.

Завтра он должен был отдать сто миллионов.

Его чистый проигрыш составил двадцать пять с лишним миллионов американских долларов.

И столько же – долг.

Хозяин откинулся в кресле. Опустошенность и удивительное безразличие владели им. Он попытался усмехнуться пересохшими губами. «Ну нет! И не мечтайте! Подумаешь, двадцать миллионов! Разве это больше, чем те тридцать тысяч?.. Больше? Но не надейтесь: теперь я из окна прыгать не буду. Не на того напали… Учен… Учен… Сейчас самое время не с собой поквитаться, а кое с кем еще».

На экране у него в комнате, точно так же, как в кабинете у Хозяина, беззвучно сияла в телевизоре картинка CNN. Та же резиденция премьера, солнце, море, солдаты, бронетранспортеры…

В дверь въезжал на своем кресле Хозяин.

– Вы вышли из подполья? – учтиво улыбнулся Игорь, вставая.

– Я проигрался, – прохрипел Валентин Николаевич.

– Сочувствую. Искренне. И в то же время – не скрою, приятно слышать.

– Давай, Игрек, с тобой напоследок выпьем.

– Я не пью, ты же знаешь.

– Я – тоже, но по такому случаю выпьем. Зови свою Маринку.

– Вызывай сам. Быстрей придет.

– А! Тебя она, значит, разлюбила!

– Просто ты – босс.

Хозяин подъехал на своем кресле к внутреннему телефону, снял трубку.

– Это я. Передай Маринке – пусть тащит в четыреста шестую бутылку виски, бутылку джина, бутылку водки. Тонику! Содовой! Льда побольше!.. Да, да, в четыреста шестую! Да, где Игрек живет! Быстро!

Раздраженно бросил трубку.

– Удивительная бестолковщина! Как же я буду рад от них от всех избавиться – ты не представляешь!.. Да, ты знаешь, Игрек, новость – я нищий?.. Ну не совсем уж так, чтобы по вагонам ездить: «Сами мы не местные…» Но, в общем-то, я проигрался… Сегодня не мой день… Своих людей я распускаю… Продаю свой банк. Банк-банчок-банчишко… Легальное казино продаю… Ресторан… Особняк… Все продаю! Все! Заведение закрывается! Тушите свет!

Дверь в номер отворилась, и Марина вкатила сервировочный столик. На столике теснились бутылки, лед, икра, маслинки.