Анна и Сергей Литвиновы: Второй раз не воскреснешь

– У кого в Америке вы собираетесь жить?

– У моего друга. Чиновник уже размахнулся шлепнуть ей в паспорт отказ, но, соизволив рассмотреть симпатичную блондинку, решил еще немного поработать. Может быть, предложить ей визу в обмен на маленькую услугу после чашечки кофе…

– Вы имеете в виду друга… жениха?

Таня пожала плечами:

– Я пока замуж не собираюсь.

Клерк непонимающе посмотрел на нее и выдал стандартный вопрос:

– А кто вам окажет материальную поддержку на период пребывания в США?

– Мне не нужна поддержка. Я живу на собственные средства.

– Могу я узнать, какой суммой они исчисляются? – скептически поинтересовался чиновник.

«Тебе столько и не снилось», – сказала про себя Татьяна и молча протянула ему выписку со своего счета в Банке Люцерна.

Ей стало жалко несчастного въедливого клерка. Еще минуту назад он вальяжно считал себя обеспеченным американцем и снисходительно жалел «этих несчастных русских, у которых месячная зарплата – тридцать долларов»…

Клерк не задавал больше никаких вопросов. И на чашку кофе не приглашал. Он пробормотал, не глядя ей в глаза: «Виза будет готова после обеда». Очередь, дышавшая за Таниной спиной, проводила ее завистливыми взглядами…

Она получила мультивизу на три года. И даже – с правом работы, хотя об этом не просила. Возможно, клерк решил, что она захочет зарегистрировать в США фирму и инвестировать свой капитал в американскую экономику.

…Том подвел Таню к огромному – такие «новым русским» не снились – мини-вэну «Додж-Караван» последней модели, одиноко дремлющему на стоянке под черным звездным небом.

Затем они помчались по абсолютно пустому, увязающему в темноте шоссе. Что там, по обе стороны дороги? Заколдованная страна Оз? Между тем под тихий фон любимого Томом кантри, льющегося из квадродинамиков машины, Танина рука путешествовала по его плечам, груди, пробиралась под ремень джинсов…

– Tanya, gaishniki… – со смехом отбивался Том. Ему довелось ездить по Москве за рулем и даже платить штрафы по «спецтарифам для иностранцев».

– Какие гаишники, ночь на дворе! – хохотала Таня.

– Таня, здесь запрещена остановка! – отбивался правильный Том.

– Ну и плюнь! Аварийку включишь.

– Так остановится кто-нибудь, решит помочь…

Но, конечно, Том не выдержал. Тормознул на обочине. С обеих сторон на дорогой нависал могучий сосновый лес.

– Как под Александровом, – прокомментировала Таня.

– Александр?..

– Это город. Страшная глушь. Во Владимирской области.

Утопая в пахнущих туалетной водой «Гуччи» объятиях Тома, Татьяна наслаждалась полнейшей, не американской, тишиной и стремительным сексом под ропот вековых деревьев…

Наконец они прибыли в Томов «домик». Сначала машина съехала с твердого асфальта на мягкую грунтовку. Таня подумала: «Как у нас на даче». Машину потряхивало на вполне российских ухабах. Том весело сообщил:

– Это дорога называется Харвуд-роад. Ее проложил мой дед, ну, в его честь и назвали.

Фамилия Тома была Харвуд. Ого, он, оказывается, уже воплотился в «пароходы, строчки и другие долгие дела»!

Машина остановилась у огромного одноэтажного дома с остроугольной, как у юрты, крышей. Дом обступали деревья. И нигде не видно заборов. Где же кончается участок?

Том прочитал ее мысли:

– Ограду отсюда не видно. Территория у меня большая.

Вот тебе и «маленький домик»! Но Татьяна не очень-то и удивилась. Она давно подозревала, что «хибара в Монтане» – не совсем хибара. Таня даже надеялась, что местная «глушь» на поверку окажется чуть более цивилизованной. Но сейчас ей было не до капризов. Тридцатичасовой перелет ее таки доконал. Стали безумно слипаться глаза. Завтра, она все рассмотрит завтра. Том бережно взял ее на руки, куда-то понес и положил на приятные прохладные простыни. Уже засыпая, она услышала:

– Tanya, я так ждал тебя…

Проблемы с часовыми поясами – это для нервных девушек. Или для тех, кто не очень устал. А если ты проведешь в аэропортах и самолетах в общей сложности больше суток… Таня улеглась спать в пять ночи по монтановскому времени. Или в три часа дня по московскому. И заснула прекрасно. Сквозь сон она слышала – или ей казалось? – отдаленный гул поездов и чей-то вой. Эти звуки напоминали московскую квартиру. Там под окнами тоже громыхали электрички и выли беспокойные собаки. Когда она проснулась, ее часы показывали десять «пи. эм.» [3]. А в окно билось наглое яркое солнце. В первую секунду Таня опешила. Но быстро сообразила, что теперь она будет жить по американскому времени. И по американским порядкам. Она перевела часы и с отвращением сунула теплые со сна ноги в босоножки – тапочек в Америке не полагается. Полезла в чемодан за чистой футболкой. Об этом ей говорили: что бы ни случилось, в Штатах ты каждый день должен быть в новом и чистом. И со свежевымытой головой. Таня тряхнула своими роскошными (и уже полтора дня не мытыми волосами) и отправилась на поиски ванной.