Анна и Сергей Литвиновы: Парфюмер звонит первым

– Дам, – мстительно сказала Садовникова, – и именно надлежащую. И не сомневаюсь, что из головного офиса вам вскорости пришлют замену. Тем более что завтра вас, вероятно, вызовут для показаний в местный «большой дом», и, может статься, вы оттуда не слишком скоро выйдете.

И она победительно покинула офис, невзирая на вопли Эрнестика, который бежал за ней и умолял пояснить, что она имеет в виду.

Солнце во дворе шпарило абсолютно по-южному, пробиваясь сквозь листву платанов, и Таня подумала, что так и не выбралась в нынешнем сезоне на пляж, не прогуляла свой купальник от «Шанель». Но грустные нотки расставания с Костровым с лихвой перекрывались радостью оттого, что она, слава богу, отсюда уезжает. И не придется ей больше видеться ни с Черединским, ни с Пастуховым: она не могла представить, как после всего, что произошло, смогла бы с ними работать.

Этим утром Глеб Захарович продемонстрировал Ходасевичу и Ибрагимову место, где хранились настоящие бомбы, и на сем его роль в данной истории закончилась. Ходасевич обещал, что сдержит слово и Пастухов будет по-прежнему рулить своим парфюмерным флагманом.

Ибрагимов остался в Кострове, чтобы организовывать транспортировку найденных бактериологических бомб на один из складов-могильников в Челябинской области.

Все утро прошло в предотъездной суете, и только когда в час дня Таня с Валерием Петровичем поднялись следом за спецназовцами на борт «Гольфстрима», она наконец спросила у отчима о судьбе того человека, из-за которого закрутилась вся история:

– Может быть, ты знаешь, Валера, как там Леня?

«Восьмерка» с затененными стеклами неслась по улицам города – по широкому проспекту, по которому полчаса назад Леня с водителем въехали в город, – только теперь они следовали в противоположном направлении.

Удавка впивалась Лене в горло. Он сперва потерял сознание, потом хватку ослабили, и он пришел в себя. На грани беспамятства он вдруг явственно понял, что его ждет. Сейчас его привезут на какую-нибудь дачу. Там приведут в чувство, а потом начнут пытать: долго, со вкусом, методично. Леня знал, что неправда, будто кто-то может противостоять пыткам. Он не киношный супермен и рано или поздно расскажет все, что знает: и где находится кассета, и на кого он на самом деле работает, и что действительно знает, и о чем уже успел сообщить в Центр. Дальнейшие часы жизни ему ничего, кроме мук и предательства, не сулили.

И тогда Леня сделал то единственное, что мог сделать. Он перестал хвататься за веревку, которой его душили, собрал последние силы и ударил сидящего рядом с ним водителя – ребром ладони левой руки: ткнул прямо в шею, под подбородок. Тот закинул голову и захрипел. Выпустил руль. Инстинктивно схватился обеими руками за горло, пытаясь избавиться от удушья и невыносимой боли. «Восьмерка» завиляла по дороге. Кто-то из сзади сидящих попытался перехватить руль, другой еще сильнее сжал удавку на шее Лени, а неуправляемая «восьмерка» на скорости сто десять километров в час вылетела на тротуар и ударилась в мачту освещения.

– Леня погиб, – глухо сказал Валера.

– Как?! Когда? Почему?

– Автомобильная катастрофа. Позавчера. В Воронеже. Машина, в которой он ехал, попала в аварию.

– Боже мой! – Глаза Тани наполнились слезами. – Значит, все, что мы делали, чтобы спасти его, было зря?

– К сожалению, да.

Таня заревела, а когда отплакалась и вытерла слезы, и сходила в хвост самолета в туалет умыться, и вернулась назад, она спросила:

– Смерть Лени случайна? Или как-то связана с событиями в Кострове?

– Двое из числа тех, кто ехал с ним, погибли, еще один в реанимации и вряд ли выживет. Все трое – жители Кострова. Один – милицейский отставник. Двое ранее судимы. Все трое состояли, по оперативным данным, в организованной преступной группировке, подчинявшейся Догаеву. Они вышли на Леню еще в Шахтерске. Там он потерял осторожность и оставил след – воспользовался своей кредитной картой. И не сразу из города уехал. Они подставили ему под видом таксиста-частника своего человека и вели его до самого Воронежа, попутно пытаясь выяснить, с кем связан Леня и где может быть кассета. Как раз в то время, пока они его вели, тебя, если помнишь, допрашивал в РУВД опер Комков. А потом, когда Леня из Воронежа стал звонить – тебе и еще в одно место, – они решили больше не ждать, брать его и колоть…

– Боже, – прошептала Таня, – значит, Леню все-таки достали…