Юлия Шилова - Служебный роман, или Как я влюбилась в начальника

Раньше Новый год всегда ассоциировался у меня с мандаринами. Да, именно с мандаринами. В советские времена мандарины были жутким дефицитом, продавались только в канун праздника и всегда по знакомству. Мои родители приносили к празднику ящик мандаринов, ставили его в кладовке и понемногу выкладывали на стол. Для того чтобы наесться мандаринов вдоволь, нужно было дождаться Нового года. Я постоянно ныряла в кладовку, запускала руку в небольшой ящик и наслаждалась не только вкусом самих мандаринов, но и их аппетитным запахом. Как только родители уходили на работу, я набивала мандаринами карманы, клала их в шапку и бежала угощать соседских ребят. А однажды в момент приготовления праздничного ужина мама взяла хрустальную вазу и пошла в кладовку для того, чтобы наполнить вазу мандаринами и выставить их на праздничный стол. Сунув руку в ящик, она изумленно принялась искать мандарины, но не нашла ничего, кроме целого вороха бумаг, в которые они были обернуты. Узнав, что я скормила весь ящик своим друзьям, меня не стали ругать, ведь началась новогодняя ночь, а в новогоднюю ночь принято говорить только о хорошем.

Мандарины, шампанское, оливье, торт «Наполеон», счастливые родители и многочисленные родственники – именно таким был в нашей семье Новый год долгие годы. Все школьные годы я всегда была Снегурочкой и вела как школьные елки, так и городские. Это было замечательное и по-своему счастливое время. У меня был нежно-голубой костюм и красивый парик с белыми, длинными косами. Дедом Морозом был мой одноклассник, который вместе со мной вел по несколько елок в день, импровизировал, танцевал и раздавал подарки. Я до сих пор помню счастливые глаза других детей, их смех, их восхищение и их детскую веру в то, что мы настоящие. Дети дергали меня за косы, читали стихи, пели песни и загадывали самые невероятные желания. Поздно вечером, после завершения очередной елки, мы с Дедом Морозом шли в школьную столовую в надежде получить безумно вкусный яблочный пирог, испеченный нашими поварами. Именно так нас награждали за наш многочасовой труд, ведь, по сути, мы еще сами были детьми. Я часто вспоминаю, как мы торжественно разрезали этот пирог и с каким блаженством мы его ели. Тогда нам казалось, что ничего нет вкуснее на свете. Я снимала свои косы, бросала их на соседний стул, ела пирог и смотрела на снявшего бороду одноклассника влюбленным взглядом. И нам совсем не было грустно, что все эти каникулы нам придется стоять на городской площади, мерзнуть и развлекать народ, ведь мы были вместе, и каждый вечер мы имели возможность есть такой вкусный пирог! А в новогоднюю ночь мой Дед Мороз зашел за мной на елку, едва стоя на ногах, а попросту сильно пьяный. Борода съехала набок, шапка поползла на глаза, а о равновесии оставалось только мечтать. Я хорошо помню, как я, такая хрупкая Снегурочка, буквально тащила на себе пьяного Деда Мороза и, посадив его на стул рядом с главной елкой нашего города, пыталась вести этот праздник одна. Дед Мороз сидел просто для фона. Я помню, как стала вести конкурс, толпа рухнула со смеха, и я подумала, что я делаю что-то не так. А когда оглянулась, то увидела упавшего Деда Мороза, который тянулся за мешком подарков и заплетающимся языком пытался прочитать какое-то четверостишие. В ту ночь я очень сильно обиделась на Деда Мороза. Под утро я шла домой усталой походкой, а протрезвевший Дед Мороз плелся за мной и приносил свои извинения. Догнав меня, он подарил мне шоколадное сердце, которое сам заказал на кондитерской фабрике. Это было первое сердце, которое мне подарил мужчина, и пусть оно шоколадное, ведь этим мужчиной был сам Дед Мороз. Это было так трогательно и неожиданно. Первое сердце, первое признание в любви и первые, робкие поцелуи…

Я до сих пор верю в то, что новогодняя ночь особенная и в нее может произойти все, что угодно. Я верю в чудо, которое обязательно придет в мою жизнь, и все изменится. Я наряжаю свою дочь восхитительной снежинкой на новогодний бал и пытаюсь убедить ее в том, что на Новый год к нам обязательно придет Дед Мороз. Дочь улыбается и упрекает меня в том, что я такая большая и до сих пор верю в сказки, что Морозов нет, что это обычные дядьки с игрушечными носами, которые ходят по квартирам и ждут, что им кто-нибудь нальет выпить. Наши дети стали намного взрослее, чем тогда были мы. А я в ее возрасте во все верила и даже писала письмо Деду Морозу. Я даже сейчас ему письма пишу. Прошу у него побольше жизненных сил, творческой реализации и душевного спокойствия и мира в семье.