Татьяна Устинова - Жизнь, по слухам, одна!

Город царей! Каких таких царей?!

Значит, сумка стоит на комодике справа. Генка войдет потихоньку, вытащит трубку да и уедет. Его женушка скорее всего вовсе ничего не заметит – после вчерашнего она наверняка находится в обмороке и собирается на тот свет следом за подругой.

Хоть бы скорей туда отправилась, что ли, избавила Генку от необходимости заниматься грязной работой!

Это выражение – «грязная работа» – он почерпнул в одном очень неплохом детективчике. Там герой тоже печалился, что вынужден заниматься грязной работой.

Генка чувствовал себя отчасти героем, отчасти загнанным в угол волком, который огрызается и скалит зубы, мечтая вырваться на свободу.

Волком чувствовать себя было приятно. В этом было что-то очень мужское.

Так, хорошо, а если дурехи дома нет? Что тогда?

Наверное, и в самом деле ничего, придется просто подождать. Рано или поздно она заявится, быть такого не может, что ее уже нашли и арестовали.

Господи, как все будет прекрасно, когда ее арестуют! Как он, Генка Зосимов, будет счастлив, как свободен! Все станет легко и хорошо, все начнется сначала, и это новое будет гораздо, гораздо лучше и правильнее старого!

Телефон зазвонил, когда он уже выехал на Каменноостровский.

Генка вздрогнул, мигом вспотевшая рука поехала по обшивке руля.

Кто это может быть? С работы? Что соврать? А если нет?! Если это… из милиции?! Или… или…

Звонила Ася.

Ася, ниспосланная ему небесами, чтобы обратить и спасти! Ася, чистая, свежая, похожая на порыв прохладного ветра в жаркий июльский полдень! Ася, которая смотрела на него прозрачными и чистыми глазами олененка Бемби!..

Телефон звонил. Генка упивался мыслями.

Ася, которая никогда не разрешала себя провожать, которая была таинственна, как ночная греза, которая никогда и ничего у него не требовала, кроме нежности и понимания, а по части нежности и понимания Генке просто нет равных!..

Телефон звонил.

Господи, да что ж он не отвечает-то?!.

– Да, – сказал Генка нежно. Ему показалось даже, что из трубки запахло ее духами.

– Это я, – негромко сказала Ася. – Привет. Ты где-то едешь в своей большой машине по большому городу?

– Я еду в своей большой машине по своему большому городу, – заходясь от счастья, подтвердил Генка. – А откуда ты знаешь?..

– Я слышу, как работает мотор в твоей большой машине.

– Как давно ты мне не звонила!..

– Разве давно?

– Очень давно!

– А ты скучал?

– Я думал о тебе каждую минуту. Нет, каждую секунду.

Самое главное, в этот момент Генка Зосимов искренне верил в то, что думал об Асе каждую секунду. Как это у него получалось, он и сам не знал, но получалось.

– Я была занята, – объяснила Ася очень серьезно. – И не могла тебе позвонить.

– А ты думала обо мне? Хоть чуточку?

Она засмеялась, кажется, немного грустно.

– Я же тебе звоню…

– А что это значит?

– А это значит… Ничего это не значит!

– Ну вот, – огорчился Генка. – Ничего не значит! Мы можем с тобой сейчас встретиться? Ты в городе? Или там, у себя в Гатчине?

Она сказала, что в городе, но задержится не слишком долго.

– Ты же знаешь, – добавила она, – я надолго не могу.

– Тогда давай…

Он посмотрел на часы, выкручивая руль. Да, да, про то, что его послали «на дело», он отлично помнил, но «дело» никуда не денется, если он просто попьет где-нибудь в центре кофейку! Всего полчаса это займет! Ну, может, чуть побольше! А телефон можно забыть в машине, или вытащить из него батарейку, а потом сказать, что разрядилась, или придумать еще что-нибудь!

Что такое?! Имеет он право на личную жизнь или не имеет?!

– Тогда давай встретимся в кофейне на Разъезжей? Только прямо сейчас! Можешь туда подъехать? Или давай я за тобой заеду, куда скажешь! И не говори, что не можешь, малыш!

И этот самый «малыш» выговаривался у него естественно и совершенно серьезно, как будто не было в нем никакой первобытной пошлости. Еще Генка говорил всем своим женщинам «лапуля» и «зая» – и это у него выходило легко, и «лапули» и «заи» всегда радовались, им нравилось!..

– На Разъезжей? – будто сомневаясь, переспросила Ася. – А где там кофейня?

– Ну, как же, дом шесть! Там подают отборный ямайский кофе! Самый лучший в Питере.

На самом деле Генка кофе не очень любил и о том, что он бывает ямайский, да еще отборный, узнал от Катьки. Выдра и выпь эта Катька, но хоть на что-то пригодилась!

Кофейня на Разъезжей, где подавали отборный кофе, была не слишком дешевой, и Генка прикинул, хватит ли у него денег. Вроде хватает, если особенно не шиковать. Машину заправить тоже надо бы. Впрочем, на заправку он возьмет у Катьки в сумке – телефон возьмет и денежек прихватит немножко.