Татьяна Устинова - Жизнь, по слухам, одна!

– Я не знаю! Глеб, я не помню! Наверное… наверное, я его схватила, когда увидела, что Ниночка лежит… наверное, он с ней рядом лежал, и я его схватила…

– «Наверное» лежал или точно лежал?

– Я не помню! – отчаянно закричала Катя Мухина. – Я не знаю! Я сейчас стала искать свой телефон, а нашла этот!..

– А твой где?

Одним движением Катя вытряхнула на стол содержимое своей сумки. Покатилась и упала на пол ручка. Записная книжка плюхнулась корешком вверх и растопырилась, как жаба. Спичечный коробок отлетел в сторону. Пачка леденцов прошуршала пластмассовым шуршанием. Духи. Сигареты. Плоский квадратный пакетик дамского назначения.

– Вот он! – Катя выхватила из середины телефон. – Я по нему звонила тебе все утро! Ниночкиного я не видела и не знаю, как он сюда попал!

Глеб вдруг начал соображать.

До этого почти не соображал, а тут вдруг начал.

– Во сколько тебе звонила Ниночка? Ночью, когда ты к ней поехала! Во сколько это было?

– Глеб, я не помню. Я спала, она позвонила, и я к ней поехала…

Глеб пролистал записную книжку Катиного телефона, потом того, другого, и сказал:

– Так. Никакая Ниночка тебе не звонила.

Катя быстро опустилась на стул, словно у нее подкосились ноги.

– Глеб Петрович, вы хотите сказать, что я сумасшедшая? Я не сумасшедшая, правда!.. Я нормальная! И я точно помню, что она мне позвонила! И позвала меня на помощь, но я опоздала!..

Если бы Катя Мухина была прежней Катей Мухиной, утренней, так сказать, она бы непременно зарыдала. Она бы решила, пожалуй, что ее сознание проделывает с ней ужасные вещи. Она бы решила, что у нее опять начались видения и провалы в памяти.

Нынешняя, дневная Катя точно знала: Ниночка ей звонила. Она ничего не придумывает. Никаких видений не было.

Глеб Звоницкий отошел от стола, пошарил на полке, нашел чашку, налил себе из медного кофейника холодного кофе и глотнул.

Горький и крепкий, кофе стек по воспаленному горлу, и эта горечь была приятной и ободряющей.

– Хорошо. Ты не помнишь, когда она позвонила. А когда вы уехали с вашей вечеринки, ты помнишь?

– Конечно. В половине двенадцатого. Там еще бал был в разгаре! А мы уехали, потому что Димка собирался к ней и она боялась, что он приедет, а ее нет.

Глеб опять просмотрел записные книжки в обоих телефонах.

– Смотри. В памяти твоего мобильного ее последний вызов в девять часов. Она тебе звонила в девять?

– Ну да. Она за мной заезжала.

– И больше вы по телефону не разговаривали?

– Глеб, мы разговаривали друг с другом без всякого телефона! Мы весь вечер разговаривали!.. А потом она позвонила мне ночью.

– Вспомни, что именно она сказала.

Катя закрыла глаза. Это было очень страшно – вспоминать, что именно сказала ей умирающая Ниночка!..

– Она сказала: «Помоги мне! Мне плохо! Я дома, и мне плохо». – Катя перевела дух. – Вот и все. Нет, кажется, еще: «Приезжай быстрей».

– Так. В полдвенадцатого вы разъехались…

– Нет, она повезла меня домой. Она меня высадила и уехала к себе, на Фонтанку.

– Ты поднялась к себе, легла спать, и тебя разбудил телефонный звонок.

– Да.

– С чего ты взяла, что звонит именно Ниночка? У тебя определился номер? Или ты узнала голос?

– Как с чего? – пробормотала Катя. – Просто я всегда знаю, когда она звонит… Нет, подожди, что ты хочешь сказать?

– Вспомни, как это было, – Глеб еще глотнул кофе, сожалея, что его так мало. – Ты схватила телефон, увидела ее номер, или узнала голос, или как?..

Катя растерянно потерла щеки.

– Кажется… кажется… нет, на номер я не смотрела, просто нажала кнопку. Я спала и схватила телефон, и Ниночка… Постой, Глеб, она сказала, что это она. Она сказала: «Катя, это я, Ниночка!».

– Она всегда представлялась, когда тебе звонила? Ну, чтоб ты ее узнала?

– Да никогда она не представлялась, что за глупости ты говоришь!..

– У нее был только этот мобильный или еще какой-нибудь?

– Нет, только этот.

Глеб со стуком поставил чашку на стол.

– Смотри. Вот твой телефон. Последний вызов от Ниночки в девять вечера. Потом до трех часов ночи никаких вызовов нет. В три есть звонок.

– Это Ниночка звонила!

– Нет, – твердо сказал Глеб. – Она не звонила. В твоем телефоне номер, с которого звонили в три ночи, не определился. Вернее, он определился, но без имени, только цифры. В памяти твоего телефона такого номера нет. Посмотри сама.

Катя мельком взглянула и опять уставилась на Глеба.

– Это сотовый твоей подруги. Она звонила в девять. Абоненту «Катьке». По всей видимости, как раз когда она за тобой заезжала. Без десяти двенадцать ей звонил Димочка. Кто такой Димочка?