Шеннон Маккена - Жаркая ночь

– Боюсь, у меня больше не осталось чувства юмора, – проговорил Люсьен, тяжело дыша. – От вас чертовски много хлопот, Зан Дункан.

Лицо Зана стало жестким.

– Рад слышать такую похвалу.

– Не советую тебе умничать. – Люсьен дернул Эбби за волосы, и она вскрикнула. – Ты же не хочешь, чтобы я прямо сейчас разнес ей голову.

– Нет, – процедил Зан.

– Может, скажешь что-нибудь па прощание? Люсьен осклабился. – Когда-нибудь я напишу мемуары, и возможно, упомяну в них тебя. Зан поморщился.

– Поверь, мне это совсем неинтересно и мне нечего сказать тебе. – Он повернулся к Эбби: – Детка, я люблю тебя…

Глаза Эбби наполнились слезами, но все равно она попыталась моргнуть в ответ. Люсьен скривился.

– О, пожалуйста, избавьте меня от этой мелодрамы! Перед лицом смерти люди становятся такими предсказуемыми…

– А вот и нет! И знай – это были твои последние слова, гнилое дерьмо! – донесся с противоположной стороны поляны дрожащий голос Мэтти, и пистолет с глушителем, который он держал в руке, выстрелил… Однако Мэтти промахнулся. Он выстрелил еще раз, и Люсьен рассмеялся. Подняв свое оружие, он сделал два быстрых выстрела, и ствол меньше чем через секунду снова занял прежнее место за ухом Эбби.

Мэтти отбросило назад, и он, тяжело осев на землю, схватился за живот, а его ненужный теперь пистолет отлетел в сторону.

Между прижатыми к животу пальцами тут же выступила кровь, и Мэтти, увидев ее, вдруг захохотал – безнадежно и истерично.

– А все-таки я натянул тебя, – злобно проговорил он. – Ты меня, конечно, тоже, но я натянул тебя… глубже. Я спрятал золото там, где ты его никогда не найдешь.

Люсьен замер и потом вдруг завопил как резаный:

– Где клад? Куда ты его дел, урод несчастный? Я вырву тебе яйца и засуну в глотку, ты понял? Где он, говори!

Прерывистый смех Мэтти перешел в рыдание, потом он вдруг заулыбался и сплюнул кровью в сторону Люсьена, показав при этом окровавленные зубы.

– Отвали! Лучше… отпусти Эбби, иначе вон тот парень тебя порвет. Я умираю… но я тебе вставил!

– Где золото? – снова завопил Люсьен, но Мэтти, не обращая на него внимания, повернулся в сторону Зана:

– Прости. Нельзя переставать… быть пиратом. Ты понял? – Он вдруг замолк, его глаза стали пустыми, и тело, опрокинувшись навзничь, затихло.

Не выпуская Зана из поля зрения, Люсьен боком двинулся в сторону Мэтти, крепко прижимая Эбби к себе. Толкнув Мэтти ногой, он начал пинать его, и из тела стали доноситься странные звуки – нечто похожее на грубый вой или хрюканье, как будто какое-то чудовище подавало о себе весть из адских глубин.

С каждым звуком дуло пистолета Люсьена крепче прижималось к голове Эбби, и она закрыла глаза, изо всех сил стараясь не упасть в обморок.

Налитыми кровью глазами Люсьен огляделся вокруг.

– Ну все, пора покончить со всем этим, – хрипло произнес он. – А ну, Дункан, повернись. Покажи мне твою спину.

– Я знаю, где Мэтти спрятал золото…

Люсьен, прищурившись, посмотрел на своего врага:

– Ты блефуешь.

Зан пожал плечами:

– Есть только один способ удостовериться.

– Ну разумеется. Неси его скорей сюда. – Он с такой силой дернул Эбби за волосы, словно хотел сломать ей шею. – Немедленно.

– Отпустишь ее, тогда принесу, – спокойно сказал Зан.

– Еще чего! Будешь торговаться, и я выстрелю ей в лицо, – пригрозил Люсьен.

Зан кивнул. Он, конечно, блефовал, и Эбби не сомневалась в этом, как и в том, что скоро им придется умереть. Но она была благодарна Зану уже за то, что он выторговывал для нее несколько дополнительных секунд жизни.

Еще никогда ей так жадно не хотелось жить. Никогда она не осознавала, какая в этом заключена волшебная привилегия. Мир вокруг сиял священным совершенством, благоухавший ветер студил ее мокрые от слез щеки, покрывал зыбью поверхность озера, которое мерцало матовым серебром в наступивших сумерках. Мельчайшие подробности окружающего мира она пыталась вместить в себя и полюбить их, потому что они были того достойны.

А еще она любила Зана. Сердце ее заныло, когда она представила жизнь, которая могла у них сложиться, детей, которые могли родиться. Она любила все это, тосковала об этом и оплакивала все вместе в один мучительный миг.

Рука Эбби поднялась, чтобы коснуться шеи, ноющей от боли, и по пути наткнулась на украшенный рубинами золотой ключ, который уютно согрелся в ложбинке на груди.

Она схватила ключ, обрывая тонкую золотую цепочку, и тут неожиданно рука Мэтти разогнулась и задела Люсьена по икре.