Ширли Лорд - Лица

Видно, ей и вправду повезло с фигурой, но, если нет мозгов, ничего в жизни не добьешься. «Осенью еду в Сан-Диего, – думала Алекса, – поступаю на курсы менеджмента, а потом – в Нью-Йорк, подальше от пляжных бездельников, от Багси, Дэйвов и Бенов». С ее головой и фигурой она найдет себе главного газо-нефтяного босса и никогда не будет жить в долг.

Барби направлялась в загородный клуб: она имела виды на одного парнишу, который работал на въезде в парковку. Место тоскливое, но было забавно наблюдать за старичками, сморщенными, как чернослив, бросавшими на нее взгляды тайком от жен. Бедняги, приходится стараться изо всех сил, изображая жизнерадостное веселье за стаканчиком мартини. В общем, тюрьма без решеток.

Однажды Алекса прочитала об английском короле, который отказался от трона, чтобы жениться на любимой женщине: она была разведена. На фотографии та показалась девочке плоскогрудой и старомодной дамочкой. Прошло несколько лет, и что же? Исчерпав все темы для разговора, на приемах супруги по очереди декламировали друг другу алфавит с неизменной счастливой улыбкой. Вот они, узы брака! Почему столько подруг мечтают запутаться в этих узах, было за пределами ее понимания.

Вместо любимого на посту был какой-то краснорожий парень. Барб с оскорбленным видом сверкнула на него глазами. Хотим ли мы проехать на территорию? Глупый вопрос. Барб с силой хлопнула дверью перед носом у обалдевшего парня и рванула вперед.

Как же скучно бывает с Барб. Сейчас они направятся в кафе, где та объестся мороженым и начнет стонать о тяжелой жизни в «санатории». В домике у бассейна в поместье Уиттенов висела старая рекламка, гласившая, что Санта-Барбару всегда называли «санаторием Тихого океана, где отдыхающие могут насладиться покоем под шум прибоя и легкий океанский бриз и есть все для восстановления здоровья…»

– Если бы еще вспомнить, сколько здесь выкурено травки, – ухмыльнулась Алекса, прочитав последнюю строчку.

Барби просто сумасшедшая. В университетском городе, откуда и выпускники не горели желанием уезжать, жизнь кипела, как нигде. Сейчас город гудел от звуков дискотеки. А это музыка из «Субботней лихорадки». Пожалуй, с Джоном Траволтой и она была бы не прочь встретиться. Перед ним можно и покрасоваться телом, и забыть о своей неприступности – хотя бы на пару часов. По дороге в кафе Алекса невольно шагала в такт музыке, чувствуя на себе взгляды. Она понемногу привыкала к ним, и это нравилось ей все больше и больше.

Тери была больна, очень больна, она знала это. Это случилось ночью. Она почувствовала, что не может дышать и то и дело ее бросает в пот. То ли во сне, то ли наяву она слышала приглушенный разговор. Неясные очертания лиц то приближались, то отдалялись, как в разных призмах бинокля.

Как нечестно, злилась Тери: теперь, когда она вот-вот обретет новое лицо, подводит дурацкое тело. Но она была так слаба, что не было сил дать выход ярости.

Пленку сняли еще вчера, а она так ни разу и не пожаловалась, не заныла, хотя звук разрывающейся кожи, самый ужасный на свете, еще стоял у нее в ушах. Тери все стерпела и даже бормотала Энн слова благодарности, пока та накладывала особую пудру на то место, которое должно было быть лицом.

Жутко хотелось почистить зубы, но глупый рот не желал открываться. И где он вообще? Она дотронулась до себя неуверенно, как до чужого человека. Нормальный рот, мягкий, только вокруг грубая толстая корка, из-за которой он мог лишь чуть-чуть приоткрыться.

Посмотреться в зеркало можно было только на следующий день, когда корка естественно сойдет. «Так же легко, как из формы готовый пирог», – сказали ей. Слова, слова, слова… Тери становилось так плохо, что было уже почти все равно, как она выглядит. Температура и давление стали важнее губной помады. Тело то сотрясал дикий озноб, то оно нестерпимо горело. В довершение ужасной несправедливости, то место, где когда-то было лицо, вдруг будто превратилось в огромный больной зуб, в котором от невыносимой боли бешено пульсировала кровь.

А это что, сон? Неужели это Магда стоит у ее постели? Неужели это ее глаза – полные страдания, сопереживания, которое бывает только у иностранцев, – взгляд Ингрид Бергман в «Касабланке»? Даже задавленная несчастьем, Тери не могла не засмотреться на такие фотогеничные славянские скулы Магды. Сейчас на свету они блестели, будто от слез. Но почему она здесь? Они об этом не договаривались. Встреча была назначена в отеле «Беверли Хиллз». Встреча будет особенной, как празднование Дня Независимости или Рождества, и от нее, Тери Шепард, никто не сможет оторвать взгляд, как когда-то в баре «У Джерри».