Галина Романова - Пять минут между жизнью и смертью

– А мы сейчас посмотрим. – И она подняла попку со стула, дотянулась до журнала в одной из ячеек, распахнула его и начала листать. – Ага, вот запись! Уже скоро как три месяца. Да, около трех месяцев назад он был уволен.

– Так уволился или был уволен? – вставил Рашидов.

– Ну… Он просил, чтобы ему сделали запись в трудовой такую…

– Какую нужно? – подсказал Сомов. – И вы ее сделали! А также потом врали мне по телефону.

– Когда?! – вспыхнула Оленька. – Я не могла! Я вообще не вру! И в трудовой я ничего такого не писала ему, хотя он и просил очень.

– А если мы сличим запись в его трудовой книжке с вашими словами и записью в регистрационном журнале и приказе, что тогда? Что тогда скажет ваш хозяин и родственник в одном лице?! И вы все же соврали мне, когда утвердительно так и очень убедительно рассказывали о том, что Овчаров сейчас находится в загранкомандировке по внедрению важного дорогостоящего проекта в жизнь.

– Ах, это были вы! – Она закрыла лицо руками и всхлипнула. – Не надо никому ничего говорить, пожалуйста! Меня он тогда точно под замок посадит!

– Вас Овчаров просил соврать, да?

– Да, да, он, неужели бы я сама! – Она осторожно вытерла кончиками пальцев нижние веки. – Он просил… Он предполагал, что кто-то позвонит или попросит официальную справку и…

– Вы и ее могли бы предоставить? – поразился Сомов.

– Но… Но он же просил!

– Вы что же, настолько любите его? – поразился женской глупости Рашидов. – Или… Или боитесь?!

– Я?! Сашу?! Боюсь?! Да вы что?! Что вы такое говорите?! Он никому не сделал ничего дурного. Это с ним несправедливо вечно обращаются.

– Да ну! И кто же? Ваш хозяин, который решил уволить Овчарова, когда тот попался на воровстве? Кстати, что он украл? Деньги? Информацию?

– Я не знаю. – Она отчаянно боролась со слезами, но они наплывали и наплывали на ресницы, повисали на них крупными каплями, а потом падали вниз. – Это все хранилось в тайне. И Саша не говорил. Единственное, что мне удалось из него выжать, так это то, что его обвинили незаслуженно. Что, мол, все еще помнили Валерку и из-за нее…

– Та-ак! С этого момента подробнее! Какую Валерку и кто помнил? И какая связь между Валеркой и несправедливо обвиненным Овчаровым? Быстренько, Оленька! Ну! – прикрикнул Рашидов, устав наблюдать за ее душевными ломками.

– Саша раньше, до меня, встречался с Валерой Кнутовой. Она тоже работала у нас, – начала она говорить, не заметив, как переглянулись мужчины. – Роман был стабильным, но без особой любви.

– С чьей стороны? – ухмыльнулся глумливо Сомов.

– С его, конечно! Это Валера на нем висла постоянно.

– Потом ей на нем висеть надоело и она вышла замуж за богатого предпринимателя, так?

– Я не знаю. Саша говорил, что скорее всего она вышла из-за больших денег.

– Понятно, – перебил ее Рашидов. – Так почему из-за Валерии обвинили Сашу?

– Ну… Ее здесь любили, когда она работала.

– А его нет?

– Ну… Не очень, скажем так. И когда они расстались, все сочли, что это Овчаров ее бросил. Ну и не простили ему такого обращения с всеобщей любимицей.

– И незаслуженно обвинили потом в воровстве? – продолжал ухмыляться Сомов.

– Ну да!

– А кто же вор на самом деле? И что все-таки пропало?

Рашидов нервно раздул ноздри.

Девица была много глупее, чем ему показалось изначально. Ну, разве умный человек поверит в такой бред, скажите на милость, в который заставил ее верить Овчаров?!

– Пропали какие-то бумаги, кажется, – испуганно дернулась она всем телом, когда Иван Иванович повысил на нее голос. – Или информация какая-то, я не знаю точно! Саша сказал, что это могла сама Валерка украсть для своего мужа, он ведь конкурирует с нашей фирмой, а на него все свалить.

– А она бывала у вас после увольнения? – насторожился Сомов и сразу вспомнил Льва Батенина, который что-то из квартиры Валерии явно прихватил.

– Да сто раз, господи! То кофе прибежит выпить с девчонками, то просто так… Чтобы меня позлить.

– К Овчарову приходила?

– Да нет, его она избегала, очень даже старательно. Просто знала, что я ее терпеть не могу, вот и на глаза мне попадалась всякий раз, как приходила. И все в новых вещах щеголяла! Подумаешь… – Оля обиженно вывернула нижнюю губу. – Продала свою любовь! Обменяла ее на деньги, а потом ходила тут, хвостом крутила. Вот я какая! Завидуйте мне!

– Завидовали?

– Кто, я? Да чего мне ей завидовать? – начала она было, но тут же осеклась под внимательными, все понимающими взглядами двух мужчин. – Нет, я не завидовала. Я просто ревновала.