Марго Генер: Частицы магии. Огонь

Смотритель проговорил, подвигая зеленый камень поближе к краю:

– Вы должны знать, Подмир очень плотный.

Мы с Лодином переглянулись, я спросила:

– Это как?

– Так, – ответил Фарбус. – За эоны существования Подмир ужимался, становясь плотнее и… Материальнее. Да, это правильное определение. Подмир очень материален.

В груди тревожно ухнуло.

– Что это значит? – спросила я.

Смотритель покривился, как делают люди, когда не уверенны в том, что говорят. Потом произнес:

– Точно не знаю. Но будьте готовы к тому, что привычное мироощущение изменится. И вообще, будьте готовы к перемене. Но главное, отыщите цветок и верните его в хранилище.

Я потерла лоб, пытаясь собраться с мыслями, и спросила:

– А как мы оттуда выберемся?

– Когда найдете цветок, – сказал Фарбус, – он сам вас перенесет. Он источает особый запах, который способны уловить только стихии.

– Замечательно, – пробормотала я.

Фарбус вскинул руки. Знак на лбу засиял, словно новая звезда. Кристаллы в зале тоже засветились, будто помогая смотрителю.

Потом его губы затряслись, он стал что-то быстро-быстро говорить на непонятном языке. Стены загудели, послышался стеклянный звон, а я в страхе схватилась за руку Лодина.

Тот бросил на меня понимающий взгляд и прижал к себе. Мрачный облик чуть смягчился, теперь он выглядит, как равномерный степной ветер. По лицу скользнула мимолетная улыбка, за которую захотелось опалить его парой огненных шаров.

– Я буду тебя защищать, – шепнул он.

Я отозвалась:

– Это и настораживает.

Все задрожало, Вормхол взревел, как стадо гигантских быков, и пыхнул в нас чернотой. Я хотела зажмуриться, но не смогла, потому что Фарбус крикнул гулким голосом:

– Вперед! Пока я снял заграждение! Прыгайте!

Лодин улыбнулся, потом рванул меня к себе и увлек в черноту Вормхола.

Нас завертело и понесло сквозь грохот и гул. Почти ощутимая темнота заливалась в горло, словно намеревается утопить в бесконечности. Когда окончательно потеряла ощущение верха и низа, в плечо вцепились чьи-то пальцы.

Не сразу поняла, кто это и принялась судорожно отбиваться, пыталась кричать. Но получалось лишь безмолвно открывать рот и дергаться, пока меня несло сквозь бездну.

Перебивая рев, в ухо прокричали:

– Это я! Я!

До меня с запозданием дошло, это Лодин пытается удержаться вместе, чтобы нас не раскидало по разным концам миров. Я перестала отбиваться и схватилась за руку. Нас несло и несло, как оторванные ветром листья.

Неожиданно все прекратилось. Меня швырнуло на твердое и холодное, грохот Вормхола исчез, а я застыла в распластанной позе, прислушиваясь к ощущениям. Перед глазами все еще вертится, сердце стучит, словно пытается пробить грудную клетку, а в голове единственная мысль – я делаю это ради Долины.

Лежала не меньше минуты, прокручивая в уме слова Фарбуса о том, как можно заточить огнекрылых с помощью цветка. Это придало сил. Но лишь, когда поняла, что ничего не сломала, решилась повернуть голову и открыть глаза.

Рядом на таком же твердом и сером лежит Лодин с несчастным видом. Глаза распахнуты, он опасливо ворочает ими и что-то шепчет одними губами.

Проследив его взгляд поняла, почему у него такое лицо.

С двух сторон огромные дома из удивительно ровного камня. Чуть позади решетка в два моих роста, ровная и аккуратная, словно ковалась лучшими кузнецами королевства. Рядом с черноволосым что-то вроде бочки, но квадратное и из ржавого металла.

Попыталась привстать на локте, но тело отозвалось болью.

– Где мы? – простонала я.

Лодин что-то пробормотал неразборчиво, потом осторожно, словно боится сломаться, перевернулся на бок. Идеальное лицо скривилось от боли, но заметив, что смотрю, тут же разгладилось.

– Вероятно, в Подмире, – ответил он, косясь на почву под собой.

Та темно-серая и твердая, словно пласт скалы, вырезанный в горах и целиком перенесенный сюда.

Я уперлась ладонями и осторожно села. Волосы спутались, свисая сзади и спереди, как у ночных наяд, которые вместо одежды используют только свои космы. Поцелуй огнекрылого зудит, в голове все еще кружится, но боль постепенно уходит, сменяясь тревожным ощущением.

– Чувствуешь? – спросила я. – Тут странно пахнет.

– Будто кузница сгорела вместе со всем добром, – отозвался Лодин и тоже сел.

Потом поднялся и протянул руку.

– Вставай, леди-пламя, – сказал он, подмигивая. – Надо осмотреться. Я поднимусь в небо и огляжу все сверху. А ты будь здесь и не высовывайся. Мало ли какие твари тут могут обитать.