Антон Леонтьев: Хозяйка Изумрудного города

По случаю начала своего президентства Изабелла подарила жителям страны две недели каникул. За это время она взялась за формирование новой команды.

Первыми указами были постановления о предоставлении средствам массовой информации полной и безоговорочной свободы, ликвидации тайной полиции и праве граждан на справедливый суд. Ей пришлось умолчать, что именно ее муж ввел в Коста-Бьянке жесточайшую цензуру и ущемлял права. Да и она сама — не она ли когда-то хлестала по щекам главного редактора крупного столичного еженедельника, который осмелился напечатать статью о ее безумных тратах.

Рамона похоронили с президентскими почестями в Пантеоне, где покоились самые знаменитые и выдающиеся коста-бьянкцы. Военные дали сто один залп из винтовок, и полированный гроб с флагом страны, генеральской фуражкой и президентским орденом скользнул в могилу. Изабелла, облаченная во все черное, стояла в одиночестве. То, как она поцеловала крышку гроба, вошло в историю.

Сама же Изабелла была рада, что ее лицо скрывает густая вуаль — на ее глазах не было ни слезинки. Она любила Рамона, но его смерть принесла ей облегчение. И долгожданную свободу.

На пост премьер-министра она назначила опального профессора экономики, в правительство вошли диссиденты и специалисты из-за границы. Изабелла не собиралась продолжать курс Рамона, она объявила, что эра владычества иностранных концернов в Коста-Бьянке завершается. Когда-то ее прадед, могущественный Ринальдо Баррейро, владел почти всеми изумрудными приисками в стране, теперь они принадлежали западным компаниям. Все богатство, как она прекрасно знала, сосредоточилось в руках Теодора Коваччо. Тот, обитая в Лондоне, по-прежнему плел нити интриг и получал колоссальную прибыль через подставных лиц и фиктивные фирмы.

Настал ее черед отомстить ему. С большим удовольствием Изабелла подписала постановление о ликвидации концерна-гиганта, принадлежащего Теодору. Через эту монополию проходило сто процентов коста-бьянкской нефти. Вместо нее были созданы десять мелких независимых предприятий.

На пост министра иностранных дел она назначила знаменитую коста-бьянкскую поэтессу, желая тем самым отполировать свой имидж в глазах западной общественности. Про нее писали и говорили, что она не знает, как управлять страной, и пришла к власти, чтобы тратить все деньги только на себя. Но постепенно, под влиянием ее разумных экономических и политических шагов, голоса противников становились все слабее. Изабелла, понимавшая, что сама не в состоянии принимать ответственные решения, окружила себя эффективными и интеллектуальными советниками. Она не боялась признать, что не разбирается в макроэкономике.

— Зато меня любят в народе, — говорила она.

Изабелла впервые за двухсотлетнюю историю независимой Коста-Бьянки отодвинула от власти военных, низведя их до естественной роли — защитников внешних границ.

Настал момент, когда она вплотную подошла к осуществлению своего обещания относительно прекращения вооруженного конфликта. Среди сотен тысяч писем и телеграмм она запомнила только одно послание — от Алекса.

«Поздравляю. Верю. И люблю». О, это был он!

И Алекс любил ее — это самое важное! Изабелла была свободна. А вот Алекс?

Она встретилась с ним на нейтральной территории, в столице одной из провинций. Она прибыла туда с минимумом охраны на вертолете, он прибыл в сопровождении нескольких джипов. Изабелла и Алекс сошлись в старинной церкви.

Изабелла ждала его, сидя на скамейке. Гулкие шаги, разносящиеся по каменным плитам, заставили ее вздрогнуть. Что это — шаги судьбы?

Она обернулась. Алекс, облаченный в столь непривычный для него пиджак, легкую белую рубашку и джинсы, стоял рядом с ней.

— Я так рад тебя видеть, — произнес он.

Изабелла ответила:

— И я тоже.

— Госпожа президент, мои соболезнования и поздравления, — сказал он и поцеловал ее.

Она была для него Беллой, только его Беллой, и никем более. Слившись в поцелуе под сводами старинной церкви, они забыли о высокой политике и финансовых интересах. Однако неизбежно настало время вспомнить о том, зачем они встретились.

— Изабелла, я был рад услышать в твоем выступлении призыв к миру, — сказал Алекс. — Ты смотрелась просто божественно… Но мы ни за что не прекратим борьбу…

— Даже если я предложу тебе и твоим сторонникам войти в мое правительство? — сказала Изабелла.

— А ты предложишь? — не поверил Алекс. — Ты сделаешь это, Изабелла?