Татьяна Алюшина - Коллекция бывших мужей

— Не сомневаюсь, — добропорядочной гражданкой, свято верящей в способности нашей полиции во всем разобраться и изловить всех преступников, произнесла я.

Он посмотрел на меня с явным подозрением, видимо, пытаясь углядеть в моем взоре скепсис, узрел или нет, мне неведомо, и задал следующий вопрос:

— У вас есть предположения, кто мог подмешать вам в шампанское препарат?

— Я не знаю.

— Но предположения у вас есть? — настаивал оперуполномоченный.

— Да какие предположения, Сергей Дмитриевич! — вздохнула я тягостно, не порадовав его перспективой. — Это мог сделать любой из двадцати пяти приглашенных гостей, а иже с ними каждый официант и другие посетители ресторана, находившиеся в зале. Мы же постоянно то танцевали, то в каких-то викторинах участвовали, хороводы водили, народ напивался и все перемешивались, как броуновское движение. Вы же знаете, как проходят подобные юбилеи.

— Да уж, — горестно вздохнул он, — задали вы нам задачу. Придется опрашивать всех, кто там был.

— И это ничего не даст, — махнула я рукой, разделяя его печаль. — Злодей не признается, а то, что кто-то мог увидеть момент подсыпания препарата, очень маловероятно. — И выдвинула свою версию: — А ведь это вполне могла быть не самая удачная шутка, ребята просто дозу не рассчитали и не подозревали, что мне так плохо станет. Народ меня постоянно подкалывает на предмет того, что я практически не пью. С тем же успехом этот препарат мог попасть в еду и на кухне у поваров. Или вообще в какой-то продукт или полуфабрикат еще до ресторана.

— Выясним, — пообещал нечто сомнительное капитан.

Он продолжил задавать мне еще какие-то вопросы, я отвечала, но все больше отстраненно и без интереса, неожиданно почувствовав, что измотана до предела. Как-то в один момент вдруг резко закончились силы, или адреналин, на котором я держалась последние часы, и навалилась такая непомерная слабость, что я подумала, что запросто могу сейчас и в обморок рухнуть, как какая-нибудь чувствительная барышня.

Но капитан Марчук мое состояние узрел сразу же своим острым сыскарским оком и постарался быстро завершить нашу беседу, пообещав что-то в стиле «ай би бек», вышел из кабинета, прихватив с собой папку с протоколами, но довольно быстро вернулся, оповестив меня:

— Бригада следственные действия закончила. Тело уже увезли. Кресло, в котором находился пострадавший, мы изымаем для проведения экспертизы.

— Да пожалуйста, — даже обрадовалась я, — все равно его выкидывать.

Он разложил передо мной листы протокола и предложил их прочитать и подписать.

— Не могу, — честно призналась я. — У меня сил нет читать, что-то мне совсем плохо, Сергей Дмитриевич, а без прочтения я не стану подписывать. — И искренне повинилась: — Извините.

— Ладно, — вздохнул он явно расстроившись, но все же пожалел меня откровенно.

И нам обоим было понятно, что пожалел. Спасибо ему за это честное.

— Придете завтра в управление, прочитаете и подпишете. Вот номер моего телефона, — и он протянул мне визитку. — И давайте сами, чтобы я вас повесткой не вызывал и наряд за вами не посылал. И из города не уезжайте.

— Я не могу, — совсем опечалилась я, что приходится ему отказывать. — У меня бабушка в Рощино, если я в выходные не приеду, она нам с вами такое устроит, что спасет только эмиграция.

— Что, все так плохо? — позволил себе улыбнуться капитан.

— Лучше вам не знать, — предупредила я. — Запросто может и до министра дойти. Не характер, а кремень какой-то, ей-богу, вся семья стонет.

— Да уж, не соскучишься с вами, Кира Андреевна, — посетовал товарищ капитан.

— Что есть, то есть, — согласилась я.

— Ладно, — снизошел он, — в Рощино можно. — Застегнул молнию на папке с документами и посоветовал: — Замок на двери смените.

— Обязательно! — пообещала я и кое-как поднялась из кресла, чтобы проводить его и всех остальных из квартиры.

А закрыв за ними дверь, обессиленно села на банкетку в холле и задумалась, что делать дальше: не в глобальном смысле жизненных планов, а в данный момент. Наверное, мне необходимо срочно попить чего-нибудь и хорошо бы поесть. За этими дурацкими допросами я нарушила все рекомендации Тараса Наумовича и в течение нескольких часов ничего не пила и не ела.

Непорядок.

И стоило об этом подумать, как тут же нестерпимо захотелось пить, а желудок издал голодную руладу. С трудом поднявшись, я, по-старушечьи шаркая, поплелась в кухню, в которой меня ждало неприятное открытие. Все кухонные поверхности были обсыпаны специальным темным порошком для определения отпечатков пальцев, вся посуда из шкафчиков, в том числе и рюмки-бокалы, выставлена на столешницу и так же обработана порошком.