Мэри Стюарт - Лунные пряхи

— Думаешь, я не понимаю, каково тебе сейчас? — Голос ее звучал совершенно буднично и удивительно успокаивающе. — Я советую тебе держаться подальше от Марка не только затем, чтобы уберечь тебя от неприятностей. И могу привести серьезные доводы. Если ты отправишься в горы искать его, тебя могут увидеть, выследить. Не исключено, что ты выведешь их на него. Или же, если ты вызовешь у них подозрения, вполне возможно — и это куда важнее, — что они испугаются и убьют Колина… если, конечно, он еще жив.

— О боже, наверно, ты права. Я… я толком и не обдумала всего. — Я провела рукой по лбу. — Видела б ты Софью… когда Джозеф не пришел домой. Вот что меня по-настоящему напугало. Видела бы ты ее лицо.

Хоть я и выражалась не слишком связно, она меня поняла.

— Ты имеешь в виду, что она беспокоилась не из-за того, что он свернул себе шею где-нибудь в горах, а из-за того, что он может сделать?

— Да. И на ум мне приходят всего две вещи, которые он может сделать.

— Ты хочешь сказать, если Джозеф и есть тот убийца в критском костюме — а я и сама рискнула бы это утверждать, — он либо все еще рыскает в поисках Марка, чтобы покончить с ним, либо стережет где-нибудь Колина?

— А она напугана до смерти, — судорожно сглотнула я. — Если он с Колином и она это знает и боится того, что он может сделать… ну, в общем, ясно.

Голос мой прозвучал едва слышно. Она не ответила, и несколько минут мы пробирались по тропинке в полном молчании. Солнце уже зашло, быстро погрузившись в море, и тень, отбрасываемая отвесными скалами, накрыла нас. Легкий ветерок утих. У противоположного конца бухты в гостинице горел свет. Казалось, это так далеко…

Наконец я сказала:

— Конечно, ты права. Марк велел мне держаться подальше от этого дела, он искренне этого желал. Если только я вдруг не отыщу Колина…

— Вот именно. Поэтому он упорно не желает обращаться к властям, он же тебе сказал. Если начнутся расспросы, или если Марк с Ламбисом открыто заявятся сюда, или же если кто-нибудь начнет ворошить это дело и будут предъявлены обвинения — в таком случае я не дала бы и гроша за шансы мальчика выжить и рассказать свою часть истории. Он заложник.

— Понимаю. Да и Марк то же самое говорил. Ладно, я… я ничего не стану предпринимать, Франсис, не волнуйся. Но все равно…

— Ну?

— Ведь ничто не помешает мне разыскивать его, правда? Если я буду предельно осторожна? Я… просто не могу взять и выбросить его из головы!

— Конечно нет, моя милая. Ты продолжишь поиски. Не знаю, как бы ты смогла перестать его искать, даже если б захотела. Это же не пропавший карандаш, о котором на следующее утро напрочь забываешь. Все, что тебе требуется, — это убедить себя, для собственного же спокойствия, что он жив, и держать ухо востро. А для начала вот что: если он жив, его надо кормить.

— Конечно! В таком случае его не могли спрятать слишком далеко. Если не спускать глаз с Софьи… хотя, возможно, этим занимается Тони.

Она улыбнулась:

— Держу пари, это Софья. Тот, кто этим занимается, вероятно, вынужден вставать, едва забрезжит рассвет, чтобы остаться незамеченным, а я не могу представить крошку лорда Фаунтлероя резвящимся при росе.

— Ладно, завтра же займусь этим. Рано утром отправлюсь поплавать неподалеку от гостиницы и буду смотреть во все глаза.

— Так и сделаешь, — согласилась Франсис. — Посмотри, на море кто-то есть. Маленькая яхта отчаливает от берега, видишь? А человек на ней и есть этот Стратос Алексиакис?

Какой-то человек, расплывчатый силуэт в быстро сгущавшихся сумерках, перегнулся через борт небольшой лодки, стоявшей на якоре у скал неподалеку от гостиницы. Забравшись в нее, он отчалил. Повозился с чем-то на корме, и вскоре до нас донесся шум мотора. Яхта двинулась по направлению к нам, все время держась близко к берегу.

— Вроде он, — сказала я. — Наверное, прицеплял навесной мотор… Интересно, куда это он направляется?

Мы остановились и стали наблюдать за ним. Он стоял на носу лодки, и, подойдя поближе, мы разглядели, что к рулю прикреплен длинный рычаг, позволявший ему вести судно, одновременно вглядываясь в освещенные морские глубины за бортом. Огромные светильники находились на своих местах на носу лодки, однако пока что не были зажжены.

Лодка подходила все ближе, и человек наконец увидел нас. Это был Стратос. Он заулыбался и помахал рукой, потом на минутку перешел на корму; мотор замедлил обороты, и лодка, казалось, залегла в дрейф. Я смогла разобрать белые буквы на ее носу: «Психея».