Мэри Стюарт - Лунные пряхи

— Не стоит обманываться, — сухо оборвал меня он. — Если они не сообразили это в субботу вечером, то должны были сообразить в воскресенье или сегодня утром. Тем не менее наш приятель разыскивает меня с винтовкой в руках.

Ламбис сказал:

— Ты забыла о Колине. Ведь все это из-за него. — Он обвел рукой уступ, остатки пищи и все прочие свидетельства нашего наспех разбитого лагеря. — Как мы можем предпринимать какие-то шаги, пока не узнаем, где Колин? Если он еще жив, то он их… не знаю, как сказать… омэрос.

— Заложник, — подсказал Марк.

— Да, конечно. Я… Извините меня. В общем…

Голос мой звучал все тише, я переводила взгляд с одного на другого: Марк сидел словно неживой, а Ламбис помрачнел и вновь замкнулся в себе. И вдруг я осознала, что больше всего на свете мне хочется убежать отсюда, снова очутиться у подножия горы, вернуться во вчерашний день — лимонная рощица, залитая ярким солнечным светом, белая цапля… оттуда-то все и началось…

Я поднялась на ноги, и Ламбис встал вместе со мной. Я спросила:

— Ты тоже пойдешь?

— Провожу тебя немного.

На сей раз я не стала возражать — не хотелось. Кроме того, я предположила, что он собирается отправиться в деревню, как только отделается от меня. Я повернулась к Марку.

— Не вставай ты, к чему эти глупости. — Улыбнувшись, я протянула ему руку, которую он пожал. — Что ж, до свидания. И конечно же, удачи вам.

— Ты забрала свою кофту?

— Да.

— Жаль, что не могу вернуть нижнюю юбку.

— Ничего страшного. Надеюсь, твоя рука скоро заживет. И еще надеюсь, что все будет хорошо. — Я подняла с земли свою сумку и перебросила ее через плечо. — Я пошла. Наверное, через пару дней мне все это покажется дурным сном.

Он улыбнулся:

— Так и считай.

— Хорошо. — Но я все еще колебалась. — Можешь быть уверен, что я не наделаю никаких глупостей, хотя бы потому, что слишком напугана. Но не ждете же вы от меня, что я закрою глаза и заткну уши. Видишь ли, если Агиос-Георгиос и в самом деле логово преступников, тогда я наверняка встречу этого человека с винтовкой и выясню, кто он такой и вообще все о нем. И я непременно разузнаю, кто там говорит по-английски. Разумеется, я не стану вам докучать, если только не услышу что-нибудь чрезвычайно важное. Но в таком случае я… по-моему, мне следует знать, где вас найти. Где стоит яхта?

Ламбис бросил быстрый взгляд на Марка. Тот замялся, потом сказал через мою голову по-гречески:

— Давай скажем ей. Вреда от этого не будет. Она ничего не знает и…

— Она понимает греческий, — резко оборвал его Ламбис.

Марк метнул на меня испуганный и недоверчивый взгляд.

— Да?

— Она говорит по-гречески почти так же хорошо, как ты.

— Неужели?

Я заметила напряжение в его взгляде, словно он поспешно мысленно перебирал все сказанное раньше; на лице его впервые проступила краска.

— Все в порядке, — успокоила я его по-гречески. — Ничего особенного ты не сказал.

— Да уж, — произнес Марк, — поделом мне за грубость. Извини.

— Не страшно. Так ты скажешь мне, где лодка? В конце концов, мало ли что может случиться, вдруг мне самой понадобится помощь. Зная, где вас найти, я буду чувствовать себя спокойнее.

— Ну да, — согласился Марк, — конечно. — И начал объяснять мне, как добраться до яхты от развалин византийской церкви. — А дорогу к церкви ты можешь спросить у кого угодно, для гостьи из Англии вполне естественно пожелать сходить туда на экскурсию. Кажется, я все понятно объяснил? Да? Но надеюсь, тебе не понадобится к нам приходить.

— Да, — ответила я, — все это понятно. Ладно, еще раз до свидания. Всего тебе доброго.

Ламбис пошел первым. В последний раз я мельком глянула на Марка: он сидел, неуклюже привалившись к теплой скале, словно приклеенный к ней, возле него стояла пустая кружка, а на юном лице застыло так старившее его мрачное, тревожное выражение.

Пока мы спускались и шли через овраг, Ламбис говорил очень мало. Он держался чуть впереди меня, настороженно осматривая каждый потайной уголок, но большую часть времени мы шли довольно быстро — насколько позволяла неровная, ухабистая тропинка. Мы никого не встретили и, пробравшись сквозь заросли молодых дубков, очутились над лимонной рощей даже раньше намеченного времени. Сквозь ветви деревьев я уже могла различить крылья ветряной мельницы и блики солнечного света на речке.