Рут Харрис - Волнующая игра

— Телеграммы! — наконец произнесла она. — Я пошлю телеграммы. И не дам никаких объяснений.

Джей Джей могла теперь спокойно удалиться, так как Мэгги пришла к выводу, что разорванная помолвка может быть действительно лучше, чем развод.

Блейсы были рьяными католиками, и друзья должны понять мотивы такого решения.

Только когда Джей Джей расположилась на заднем сиденье просторного «крайслера», принадлежащего Престону Каннингхэму, ее озарила мысль, что в том шумном скандале, разразившемся прошлым вечером, в потоке слов, произнесенных Мэгги и Сэмом Вторым, когда уговоры сменялись угрозами, совсем не упоминался ее жених, никто не вспомнил про Сэма Третьего. Никому не приходило в голову поинтересоваться, что он думает и что он чувствует в данный момент. Он даже отсутствовал при этом событии, выполняя в Вашингтоне важное поручение своего отца. Бедный Сэм Третий!

Престон ожидал появления Джей Джей у себя в президентском люксе чикагского отеля «Амбассадор». В Чикаго его привели профессиональные заботы. Он взял на себя защиту известного биржевика, обвиняемого в убийстве. Этот уважаемый и состоятельный гражданин зарезал свою жену и ее партнершу по лесбийской любви, известную в высшем свете модельершу, в спальне собственного пентхауза [1] Дом или квартира, обычно расположенная на плоской крыше небоскреба. , откуда открывался такой замечательный вид на озеро Мичиган. Подобные дела, где фигурировали большие деньги, известные имена, роскошные апартаменты, залитые кровью, секс и насилие, создали Престону Каннингхэму репутацию самого знаменитого в стране судебного адвоката. Трудно сказать, что шокировало или будоражило публику более: супруга Престона, которая являлась и его деловым партнером и занимала вторую спальню в президентском люксе в «Амбассадоре», или сам Престон Каннингхэм, чей отец был белым, а мать чернокожей.

Престон Каннингхэм и Сэм Третий были полной противоположностью друг другу. В воображении Джей Джей они как бы раскачивали ее на качелях, причем каждый это делал по-своему.

С людьми, подобными Сэму Третьему, Джей Джей чувствовала себя в безопасности и в то же время под контролем. Но она быстро покидала их, потому что они наводили на нее скуку. В обществе мужчин типа Каннингхэма Джей Джей ощущала волнение и прилив жизненных сил, но, в конце концов, ее начинала пугать степень зависимости от таких личностей, от их умения околдовать, поработить ее волю, заставить ее восхищаться ими. Она сама жаждала этого, но боялась полностью потерять себя.

Точно так же, как Джей Джей бросила Сэма Третьего, так и Престон должен был бросить Джей Джей, преподав ей урок весьма болезненный. Джей Джей вспомнила, как безжалостно бросил их с матерью отец, и она подумала: а не стоит ли поменять свои взгляды на жизнь и на людей? Она пообещала самой себе никогда больше не связывать свою судьбу с яркой личностью. И нарушила свое обещание, встретив Александра Рэймонта.

Спустя десять дней после того как Престон провел успешную защиту биржевика-убийцы, он отправился в Париж на встречу с юристами из европейских стран. Чуть заметно вскинув от удивления брови, портье отеля «Плаза Атене» встретил несколько необычную компанию. Престон, его жена Делиа и Джей Джей поселились в одном номере.

Именно Престон был тем человеком, который ввел Джей Джей в особый космополитический мир истинно больших денег.

Он брал ее на приемы в закрытые для обычных людей рестораны на острове Сан-Луи, где лакеи в белых перчатках подавали сырую рыбу дамам, увешанным сапфирами величиной с грецкий орех. Он привел ее на грандиозный прием в ресторан «У Максима», где баронесса в бледно-зеленом наряде от Диора представляла ее утонченным и выдающимся личностям, которые целовали ей руку, и дамам, которые рассыпались в комплиментах ее внешности.

Джей Джей была уверена, что жена Престона дрожит от мысли, что может потерять его. Будучи грозной и значительной персоной в юриспруденции, она была на редкость незначительной личностью в жизни. Рост ее едва достигал пяти футов, и весила она фунтов девяносто пять, не более. Она носила большие, чуть ли не мотоциклетные, затемненные очки, которые вечно сползали на нос, не употребляла косметику, отчего кожа ее, и так смуглая, казалась еще чернее, одевалась в темную невыразительную одежду, обязательно на размер больше и висевшую на ней мешком.

Две женщины, делящие один гостиничный номер с мужчиной, который обращался с ними одинаково мягко, сердечно, представляли группу весьма странную. Престон не пытался спровоцировать их на сексуальное соревнование за него и умело держал на расстоянии, не допуская в свой внутренний мир.