Алина Политова - Снег

— Потому что ее глаза были открыты! — В отчаянии крикнул Максим. — Я знал, что человек не может быть без сознания, если открыты глаза!

— Это не так, — покачал головой доктор. — Ты ошибся.

— Ошибся…

— Да. Это не всегда значит, что человек мертв.

— Она… была жива?!

— Теперь это не важно, верно?

— Не важно?! — Закричал Максим. — Да ведь… получается, что я убил ее ДВАЖДЫ! Дал эту отраву, а потом не помог ей… Да почему я не сдох уже сразу, а? Почему я все еще здесь?! — Максим с яростью двинул кулаком по окну, и стекло брызнуло сверкающими осколками во все стороны.

— Просто дайте мне покоя, — застонал он, съезжая на пол, прижимая к груди окровавленную руку. — Дайте мне мой ад и оставьте меня!

Я смотрела на Макса, но на самом деле меня больше занимало нечто, происходящее в пространстве. Воздух вокруг меня будто стал вязким. Это было не видно, но я чувствовала какое-то странное кисельное движение. Это тревожило… я бросила взгляд на доктора. Кажется, он тоже прислушивался к пространству.

— Что это? — тихо спросила я.

— Его ярость, — прошептал доктор. — Он просто топит себя. Видно, ты не сможешь помочь. Тебе пришло время уходить.

— Что мне сделать?!

— Прости его.

— Максим, я прощаю тебя! — Крикнула я.

— Нет, не так…

— Да как, черт возьми! — Разозлилась я. — Как я могу простить его, если не чувствую обиды?!

— Максим, ты должен подойти сюда! — Крикнул доктор. — Ты должен проявить волю! Все еще можно исправить, только очисть свое сердце от обиды на себя!

— Ну, иди же сюда! — Закричала я. Воздух вокруг стал превращаться в воронку. Мне казалось, мой разум или что-то из меня — затягивается в эту воронку. Без тела… И так хотелось отдаться этому течению! Но Максим…

— Боже мой, да подойди же!!! — Я протянула к нему руку. — Я умоляю тебя!!! Мне плевать на то, что ты меня убил… ладно, как ты хочешь?! Мне не плевать, я очень злая, но я тебя прощаю!!! Так?! НУ ЧТО ЕЩЕ!!!!!!!!!!

— Оставь его, нет времени! — Донесся голос доктора. Я уже почти не могла двигаться, ЭТО тянуло меня с силой огромного магнита. И хуже всего, что мне НЕ ХОТЕЛОСЬ сопротивляться!

— МАКСИМ!!!!!!! — Каким-то нечеловеческим усилием я вырвалась из сладкого плена и сделала эти несколько шагов к нему. Схватила за руку и проорала в лицо:

— Я НИКОГДА ТЕБЯ НЕ ПРОЩУ, ЕСЛИ ТЫ ОСТАВИШЬ МЕНЯ!!!

Это были ТЕ слова! Те самые, которые я должна была сказать сначала! Потому что я чувствовала их! Потому что моя ярость и злость была связана с ними. В каком-то ужасе и растерянности Макс уставился на меня. И на секунду забыл, что должен сопротивляться. Я сжала руку и она, вдруг, как масло вошла в его кожу. Будто прожгла насквозь… Завершающиеся лепестки спасительного смерча кружились за моей спиной и последним усилием я забросила нас двоих на этот уходящий поезд…

Почти все время было тихо. Иногда я слышала медсестер, слышала, как шуршали их халаты и какие-то склянки. Но я не открывала глаза. Даже не дергалась, когда в меня вставляли очередную иглу. Иногда я слышала снег. Наверное, это была лишь иллюзия, что я его слышала. Но я точно знала, что за окном падают белые хлопья. Я собака, у меня чутье. Мне не обязательно что-то видеть, чтобы знать. На самом деле мне хотелось, чтобы при мне говорили, побольше говорили. Но все молчали. Наверное, такие были правила. Иногда я спала. Чаще я спала. Я могла давно уже открыть глаза и что-нибудь сказать. Но я очень устала. Просто хотелось немного отдохнуть. Потом столько дел прибавится… Иногда приходила мама и долго держала меня за руку. Она была не похожа на ту пустую равнодушную маму из моего сна. Она была нежной и заботливой, любила меня. Я чувствовала это, когда она брала меня за руку. Однажды она пришла с сестрой.

— Почему она не приходит в себя, если вышла из комы? — Спросила сестра.

— Тише, здесь нельзя говорить громко, — одернула ее мама. — Она слишком слаба.

— А ты веришь в этого шамана, ма? Я верю.

— Я верю в нашу медицину. — Вздохнула мама. — А шаманы эти… этот Чехов просто шарлатан. Беликов потратил на него целое состояние, а результата не было.

— Ма, ну они же вышли из комы! И одновременно! Такого не бывает. Даже доктор Сашкин сказал, что это похоже на чудо.

— Не знаю, малыш. Какая уже разница, правда?

— А может, Сашка стала сумасшедшая… знаешь, бывает, что от комы мозг повреждается. Мы не узнаем как она, пока она не заговорит.

— Не мели глупости! Выйди лучше, подожди в коридоре.

Я открыла глаза. Свет ослепил меня, и стало невыносимо больно. Но разве это была боль? Мелочи… Просто палата слишком белая, белые халаты на маме и сестре, белый снежный свет из окна. Кто придумал этот бред — в больнице все должно быть белым?!