Виктория Холт - Павлинья гордыня

— Я останусь здесь жить, навсегда!

Он не спросил, можно ли. Таков был Джосс Мэдден в семь лет и таким остается сейчас. Если он что-нибудь задумал, никто не способен отговорить.

— Похоже, вы любите его, Бен.

— Он мой сын… И во многом похож на меня. Я всегда восхищаюсь людьми, которые меня чем-то напоминают.

— Значит, он остался в имении, стал заносчивым, беспощадным, и люди прозвали его Павлином.

— Вот именно.

— Он один из тех, кто назвал вас отцом, когда вы разбогатели?

— В семь лет дети не знают, что такое богатство. Джосс просто возненавидел мачеху и полюбил павлинов. Мальчик обращал на них больше внимания, чем на меня, и все время бегал за птицами по газону. Потом он увлекся опалами, особенно теми, что повторяли цвета оперения птиц. Сын сразу же пристрастился к моей работе. Под его руководством компания будет в порядке. Он может справиться и без посторонней помощи, но мне самому хочется в Австралию. Иногда мне снится, что я там… Что ползаю по пещерам и нахожу новый Зеленый Огонь.

— Это несчастливый камень, Бен. Мне не хотелось бы, чтоб с вами произошло несчастье. Вы богаты, владеете Оуклэндом. Разве Зеленый Огонь имеет какое-нибудь значение?

— После потери этого камня я нашел новую драгоценность — вас, — ответил он.

Потом мы молча шли по галерее, и я с горечью понимала, что наступит день, когда друг покинет меня.

Иногда мне казалось, что времени осталось совсем мало. В отсутствие Хенникера я не смогу приходить в Холл и не узнаю той тайны, которая окружает меня.

Миссис Бакет обожала зазывать меня в кухню, и здесь я обнаружила, что совсем плохо знаю свою семью. Мириам, Ксавьер, родители — все казались мне тенями в плохо освещенной комнате. Экономка лично готовила для меня деликатесы, чтобы посоревноваться с миссис Кобб, и явно чувствовала вину за то, что не последовала за хозяевами в Дауэр. Она обожала вспоминать прошлое и называла мистера Ксавьера умницей.

— Когда начались все беды, он учился и всегда относился ко мне хорошо, даже придумывал ласковые имена. А вот мисс Мириам иногда озорничала. Несколько раз я поймала ее на месте преступления. Девочка воровала сахар. Она уехала из Оуклэнд Холла в пятнадцать. Мы все тогда плакали. А мисс Джессика…

Наступила тишина, которую прервала Ханна:

— Вы сами испекли эти булочки, миссис Бакет?

— Кто такая Джессика? — спросила я.

Экономка бросила недовольный взгляд на Ханну и выпалила:

— Какой смысл притворяться? Такое надолго не скроешь.

— Немедленно расскажите мне, кто такая Джессика! — заявила я тоном хорошо воспитанного Клейверинга.

— В семье была еще одна дочь. Она родилась между Мириам и Ксавьером.

— Ее звали Джессика? — продолжила я.

Ханна кивнула головой, но слишком грозно.

— Почему все держится в такой тайне?

Служанки опять замолчали.

— Это глупость, — не сдержалась я.

— Вы узнаете, когда придет нужное время. Мы не уполномочены… — заявила Ханна.

Я умоляюще смотрела на миссис Бакет.

— Вы все знаете. Почему же я не могу? Что случилось с этой Джессикой?

— Она умерла, — сказала экономка.

— Молодой?

— После того, как семья уехала из Оуклэнда, — дополнила Ханна. — Так что мы не знаем подробностей.

— Она была старше Мириам, а той исполнилось пятнадцать, когда продали имение, — подсказала я.

— Мисс исполнилось семнадцать, — сказала Ханна. — Но мы не должны… Миссис Бакет не стоило…

— Я могу делать то, что считаю нужным, — заявила экономка.

— Это не касается прислуги, — запротестовала Ханна.

— Не смей грубить мне, Ханна Гудинг!

Они ссорились, чтобы скрыть правду. Но я все равно намеревалась узнать ее.

После очередного посещения Оуклэнд Холла я отправилась на церковное кладбище. Могила Джессики Клейверинг там была. Но эта Джессика почила в бозе в возрасте семидесяти лет столетие назад.

Потом я побрела на заброшенный клочок пастбища. Табличка стояла на месте у забытой могилы.

— Так вот где они похоронили тебя, Джессика, — пробормотала я.

Сидя на следующий день у ручья, я не заметила, как появилась Ханна с пакетом в руках.

— Мне нужно поговорить с вами, мисс Клейверинг.

— Хорошо, Ханна, я сейчас перейду на вашу сторону.

Когда мы оказались рядом, я поразилась торжественности ее вида.

— Думаю, настало время отдать вам это, — заявила она.

— Что?

— Мне поручили передать вам пакет в день совершеннолетия или тогда, когда настанет подходящее время. Я считаю, что оно уже наступило.