Владимир Колычев: Правильная девчонка

— Возвращалась из Москвы.

— И что вы делали в Москве?

— Гостила у подруги.

— У какой подруги? Фамилия, адрес?

— На самом деле… А какое вам дело до моей подруги? — опомнилась Вика.

— Значит, у подруги? В Москве?

— В Москве!

— А билет есть?

— Билет есть.

— Ну, хорошо…

Следователь вышел из комнаты, вслед за ним потянулись и остальные. Вика не упустила момент и, просунув руку под футболку, впихнула пистолет поглубже за пояс. И только она поправила майку, как в дверном проеме показался Шварцев. И глянул на нее с такой радостью, как будто поймал с поличным. Вика едва не свалилась в обморок.

— Виктория Михайловна, а билет надо показать.

Вика кивнула, вспомнив, что билет так и остался в сумочке. На дрожащих ногах она вышла в прихожую. Кроме Шварцева, там никого не было. И никто не смог зайти со спины.

Она взяла сумочку, достала билет, показала следователю. Он посмотрел, кивнул.

— Значит, не могли вы стрелять в Водникова?

— А вы меня подозреваете?

Шварцев хотел что-то сказать в обличительном тоне, но сдержал себя. Попрощался и был таков. Вика закрыла за ним дверь, повернулась к ней спиной и, не удержавшись на ногах, съехала на пол.

— Эй, ты чего?

Юра подал ей руку, но Вика мотнула головой.

— Не тронь меня!

— Ух ты!

— Знала бы я, что ты такая сволочь!

— Я сволочь?!. Где ты шлялась?

Вика поднялась, прошла в гостиную и снова встала у окна.

— Как зовут подругу? Игорек, да?

— У нас ничего не было.

— Ну, конечно!

— И я об этом жалею!

— Ага, ага!..

— Я же просила тебя не лезть к Родику!

— А кто к нему лез?

— А это что такое?

Вика вынула из-за пояса пистолет и швырнула в него. Юра поймал оружие на лету.

— Не понял!

— В обуви нашла. Случайно.

— Но это не мое!

— Ну, конечно! — повторяя его кривляния, сказала она.

— Да не мое, говорю!

— Ага, ага!

— Я серьезно…

— И я серьезно.

— Это какая-то подстава.

— Я так и поняла, — усмехнулась Вика.

И вдруг ее брови, щеки, губы стали тяжелыми, как будто налились свинцом. И челюсть также потянуло вниз.

— Я видела Валеру, — пробормотала она. — Я шла сюда, а он выходил из подъезда… Заговорил со мной, как будто ко мне ходил. А глазки бегают…

— Валера, Валера… А замок у нас неважный, сколько раз говорил, что сменить надо…

— И тогда, когда я к маме уходила, встретила его во дворе… Он следил за нами…

— Следил, — кивнул Юра. — Следил и знал, что я наехал на Родика… Я наехал, а Валера устроил продолжение… А ствол подбросил мне…

— И что нам теперь делать?

— Что делать, что делать… От ствола нужно избавляться…

— Шварцев может вернуться.

— Все это время ствол был у тебя?.. Вика, ты святая!

— Святые терпят все. А я не святая. И не могу больше терпеть твои выходки.

— Да не стрелял я в Родика!

— Зато меня оскорблял!.. И если еще хоть одно слово в мой адрес!.. — Вика запнулась, не в силах про-должать.

— То что?

— Я вернусь к Игорю. И стану его женой…

— Это ты так решила?

Вика ничего не сказала. На гнущихся от слабости ногах она кое-как дошла до кресла и, еле живая от усталости, села.

— Эй, ты чего? — Юра встал перед ней на колени.

— Сделай что-нибудь. Я не хочу, чтобы тебя посадили, — закрывая глаза, пробормотала она.

Юра выглянул в окно, чуть погодя осторожно вышел на лестничную площадку. И ушел. А Вика представила себя летящей в неисправном самолете. Двигатели работают на последнем издыхании, все зависит от мастерства и везения пилотов, а ей остается только надеяться и ждать. И хорошо, если Юра сможет удачно приземлиться на твердую почву под ногами.

То ли бетонная плита над головой, то ли плотно спрессованное облако — дотянись до него рукой, и она погрузится в колыхающуюся муть. Но рука такая тяжелая, легче надорваться, чем ее поднять.

Но руки Родик хотя бы чувствовал, было и ощущение контроля над ногами. Если очень-очень поднатужиться, и рукой можно пошевелить, и ногой. Глаза он мог открывать, видеть. А шея не слушалась, и голосовые связки отказали. Ни спросить, ни ответить.

— Родик, ты должен был видеть, кто в тебя стрелял, — сказал отец.

Родион и видел его, и слышал. Это не могло не радовать. Вернулся слух, вернулось зрение, значит, вернется и все остальное.

— Это Купалов, да?

Родион и хотел качнуть головой, не смог. Он закрыл глаза, но отец, похоже, не понял, что это значит «нет».

— Ничего, он за это ответит!

Родион открыл глаза, но отца не было. Зато появилась Альбина.