Кей Хупер - Не повторяй ошибок

Исключительным чувством равновесия и абсолютной концентрацией она компенсировала меньшую массу и мускульную силу, а также брала быстротой и проворством, которое словно гипнотизировало противника и заставляло его все время приплясывать на цыпочках.

Бишопа не удивило ее искусство и черный пояс вокруг талии, хотя он знал, что Миранда начала обучаться карате только восемь лет назад. Он смотрел на нее с порога, не выдавая своего присутствия, но сразу заметил в ней перемену, как только она почувствовала, что он здесь.

Ее плечи напряглись и голова чуть дернулась в его сторону. Затем ее партнер двинулся вперед, готовясь к удару взметнувшейся вверх ногой, и все ее внимание переключилось на оборону.

Бишопа раздражало, что Миранда чувствовала его даже сквозь свою броню, а он не мог добраться до нее. Когда-то он способен был ощущать ее даже на большом расстоянии, улавливать ее настроение, разделять с ней боль, страх и волнение. То было когда-то.

Теперь она для него — все равно что незнакомка. Он мог знать о ее присутствии, только когда видел ее или слышал ее голос. Если бы она молча вошла в комнату и встала у него за спиной, он бы ничего не почувствовал. Горько было это осознавать. Не утешало его и напоминание о том, что Миранда более опытный и сильный телепат, чем он, и ее защитные порядки крепче. Причиной тому был страх за свою жизнь, годы, проведенные в подполье, в норе, где она, как загнанное животное, пряталась от безжалостного охотника и где она оттачивала свою способность мгновенно чувствовать опасность. Неужели теперь он, Бишоп, олицетворяет для нее угрозу?

Бишоп резко повернулся и быстрым шагом направился к выходу. Очутившись на тротуаре, он постоял там некоторое время, устремив взгляд в никуда.

Миранда до появления Бишопа в городе тщательно «закрывалась», блокировала внешние воздействия, оберегая себя и сестру, но все же ее «паучье чутье» и ясновидение функционировали. Теперь же она добровольно сделала себя слепой и глухой в психическом смысле, решившись отсечь невидимые и неосязаемые паутинные нити, забрасываемые ею в пространство и питающие особые участки мозга недоступной для обычного человека информацией, что и составляло сущность ее особого дара. Это был радикальный и отчаянный поступок, который яснее всяких слов донес до сознания Бишопа всю степень душевной травмы, нанесенной ей в прошлом. Теперь вопрос был в том, как ему загладить свою вину и исправить свою ошибку, обошедшуюся им обоим так дорого.

Охваченный непривычным для себя волнением, Бишоп невольно сделал жест, которого никогда не допустил бы в обычном состоянии, — помассировал шрам на левой щеке. Затем он выругался сквозь зубы, сунул руки в карманы куртки и вновь уставился взглядом в пространство.

Прошло достаточно времени, прежде чем он обратил внимание на то, что водители притормаживают, а прохожие замедляют шаг, чтобы лучше разглядеть его.

— Когда прихожане, отдав дань господу, направятся в кофейню при книжной лавке, вокруг тебя соберется толпа, — сухо предупредила его Миранда.

Она неслышно приблизилась к нему, а он ничего не почувствовал. Бишоп рассердился на нее за это и одновременно на себя за то, что сердится по такому незначительному поводу.

— Странно, что ты не была на богослужении. — Интонация его была сварливой. — Я думал, что каждому провинциальному шерифу отведена личная скамья в церкви.

— Но не для атеистов. Ты разве забыл, кто я?

Он и правда забыл, но не признался в этом. В свою очередь, Бишоп задал вопрос:

— Как тебе удалось занять такой пост в столь консервативном городке с такими сведениями в анкете?

— Трудно в это поверить, но меня никто не спрашивал. А ты, Бишоп, здесь по какой-то причине или просто гуляешь?

— Нам надо поговорить.

— По делу?

— Нет.

— Тогда нужда в разговоре отпадает.

— Миранда…

Своим мелодичным голосом она произнесла:

— Я возвращаюсь в офис. Увидимся там.

Какое-то время Бишоп боролся с искушением схватить ее за руку и силой вынудить продолжить разговор с ним именно здесь и сейчас. Он хотел выяснить, насколько доступны ему станут ее мысли, если он будет прикасаться к ней, но вовремя опомнился. Во-первых, у Миранды черный пояс. Во-вторых, у нее пистолет.

Итак, ему оставалось только проводить ее взглядом до джипа, на котором она тут же укатила прочь. Впервые в жизни Бишоп на собственном примере познал истину, что не все сломанное по неосторожности можно исправить. Не все и не всегда.