Екатерина Гринева - Герой-любовник, или Один запретный вечер

Рискнуть и выиграть!

Рискнуть и проиграть!

Никто не знает, как все сложится и сложится ли вообще.

Риск огромен и последствия несросшегося и несложившегося будут ужасны – это будет полная кастрация-усечение себя собственного и тотальное разрушение личной вселенной с долгим зализыванием ран. С такими трещинами люди выживают с трудом, а чаще всего становятся инвалидами.

Я сделала выбор: прильнула к нему и потерлась щекой о спину.

Костя резко развернулся и теперь смотрел на меня потемневшими глазами. Он взял меня за подбородок и поцеловал. Теперь его поцелуй был поцелуем собственника, раз и навсегда утверждавшего права на меня. Это был поцелуй мужчины, который нашел свою женщину. Его руки легли на мои бедра, и он не спеша притянул меня к себе. Это было как в замедленной съемке; меня охватило странное чувство, что все происходит так, как и должно. И по-другому быть не может.

Безумие зрело в нас постепенно – мы были сумасшедшими с того самого момента, когда влетели в квартиру и принялись целоваться, не отрываясь друг от друга. А может быть, безумие зародилось в нас еще раньше – в ту минуту, когда я с Ермолиной пришла в Костину комнату и увидела сначала только его руки – божественные руки, порхавшие над компьютерной клавиатурой.

Теперь разбираться в этом было недосуг. Да и не хотелось.

– Теперь ты не боишься? – шепнул мне Ангел.

Вместо ответа я притянула его к себе и все смешалось в жарком, страстном, непредсказуемом, суматошно-заполошном вихре.

Я открыла глаза, медленно приходя в себя. Костя лежал рядом – на полу. Я положила руку на его грудь. Он перехватил мои пальцы и поцеловал их.

– Мне так…

– Хорошо, – закончил он за меня. – А что могло быть как-то иначе?

Конечно, он смеялся надо мной – в глубине светло-зеленых глаз таился искрящийся смех и одновременно бряцали льдинки – это человек мог одновременно рассмешить и заморозить. Непредсказуемый, удивительный, родной…

Резкий звонок сотового вырвал меня из блаженного небытия. Раздавалась знакомая трель. Эва!

Я вскочила с пола и побежала к телефону. Шальной змейкой стрельнула в голове мысль: что-то случилось? Не могла Эва звонить в такое время – почти час ночи! Господи! Да что такое-то?

Я схватила телефон, лежавший в сумке, и при этом что-то задела рукой – раздался грохот.

– Эва! – прокричала я. – Что такое?

– Я рожаю. – Голос был радостно-испуганным. – Сашка! Я не знаю, что делать?

– Как что? – похолодела я. – Вызывай «Скорую» и поезжай в роддом. Позвони Милке – она тебе поможет.

– Сашка! Я все знала, все планировала, а сейчас просто мозги плывут. Ничего не соображаю.

– Эва! Ты, главное, успокойся. Вызови кого-нибудь. Медсестру что ли. Она тебе и поможет. Я сейчас сама позвоню Милке. А она – тебе. Хорошо? Ты соберись и иди к медсестре. Они там на первом этаже…

– Я уже и ходить не могу. Схватки начались.

– Эва! – бестолково восклицала я. – Соберись! Заори хотя бы, и к тебе прибегут, Эва!

– Все…. – голос доносился из невообразимого далека – оттуда, где находилась сейчас Эва со своим ребенком – планеты, куда мне уже не было доступа.

Звонок закончился. Я стояла обнаженная и переминалась с ноги на ногу. Костя подошел сзади и положил руку на плечо.

– Все в порядке?

– Она рожает, – громким шепотом сказала я. – Представляешь, Эва – рожает. У нее схватки. Маша лезет, а я ничем помочь не могу, и Эва в жуткой растерянности. По-моему совершенно не знает, что делать. Я ей сейчас позвоню… – снова схватила я сотовый.

– Подожди, – Костя забрал у меня телефон. – Ты хотела позвонить какой-то Миле.

– Ты слышал?

– Ты так кричала, это нужно быть абсолютно глухим тетеревом, чтобы ничего не услышать.

Мила, когда я дозвонилась ей, заверила меня, что все будет в порядке и беспокоиться не о чем. Они с Пашей прямо сейчас едут к Эве, и я не должна беспокоиться. Они все сделают как надо. После разговора с ней я стояла, сжимая телефон в руках, пока Костя не отнял его и не положил на тумбочку.

– Теперь успокоилась?

– Я провела рукой по лбу.

– Как-то не верится, – сказала я. – По-моему, это меня бьет мандраж, а не Эву.

– Поздравляю, – смачно поцеловал меня в макушку Костя. – Скоро станешь тетушкой. За это не грех и выпить. У меня где-то в холодильнике шампанское было. Пошли.

Мы зашли на кухню, и Костя щелкнул выключателем. Тусклый сливочно-желтый свет осветил наши лица.

– Я, наверное, выгляжу немного чокнутой.