Наталия Орбенина - Супруг для богини

Отец не одобрял «бессмысленного идолопоклонничества», но поделать ничего не мог. Оставалось только ждать, когда подлинное чувство вытеснит иллюзорные переживания из души дочери. Николай Алексеевич с простодушной наивностью пытался выступить в роли судьбы, придумывая разные случайности, в результате которых милый его сердцу Трофимов вдруг оказывался в их доме или ненароком попадался Оле на глаза в больнице.

– Папа, нынче опять Боря Трофимов забегал.

– Да, я посылал его по своей надобности.

– Знаю я эту надобность, он битый час просидел подле меня! – Оля смеется. – Все толковал о том, как холерных больных выхаживать! То-то мне это интересно!

– Да! – смущенно трет пенсне отец. – В науке медицинской из него выйдет толк, а вот в науке куртуазии, видимо, нет!

Одного Николай Алексеевич все-таки добился своими неуклюжими попытками. Трофимов влюбился в Олю. И это обстоятельство было видно даже без пенсне. Борис Трофимов, будучи человеком искренним и бесхитростным, увлекся очаровательной дочерью Миронова, но не смел и пикнуть о своих чувствах, так как испытывал к учителю глубочайшее почтение. Поэтому единственное, что мог позволить себе начинающий эскулап, – это робкие ухаживания, принимавшие вид разговоров на умные темы. Он ужасно робел и стеснялся смешливой и неглупой барышни, которой очень хотел понравиться, но не знал, как. Единственной стихией, где он чувствовал себя свободно, была наука, медицина. Да и о чем говорить доктору с дочерью известного на всю столицу коллеги? Оля отчаянно скучала в его присутствии, а уж когда он вдруг позволил себе ироническое замечание в адрес «легковесных и пошлых извековских творений», то и вовсе надулась на собеседника. Трофимов, выйдя на улицу, вдруг осознал допущенную оплошность и ужаснулся своей глупости. На следующий же день рассыльный принес на квартиру Мироновых пакет, украшенный огромный ярким бантом. Внутри оказался новый роман любимца Ольги, в дорогом переплете и с изысканным портретом на первом листе. Накануне перепуганный Трофимов ринулся в книжные лавки, где чуть было не стал жертвой давки. Однако же любовь помогла ему избежать ужасной участи. Трепеща, он послал свой подарок и был великодушно прощен.

Жизнь потихоньку шла своим чередом, но однажды привычный порядок вдруг был взорван огромными переменами. Все началось с переезда в новую квартиру. Миронов, имея большую и доходную практику, смог наконец позволить себе дорогое жилище в самой модной части Петербурга. Семья переехала на Каменноостровский проспект, где селились известные литераторы, адвокаты, артисты и доктора. Новый дом строился в стиле «югендштиль», как, впрочем, и многие другие здания в квартале. Роскошные апартаменты с высокими готическими окнами, камин, выполненный по специальному эскизу, витиеватая лепнина под потолком. Телефон компании «Эриксон». Большая ванная комната, где можно было блаженствовать в пене, как богиня Венера. Прачечная в подвале, яркое электричество, заливавшее все помещения, отопление комнат паром в специальных трубах. Не будет возни с печью и дровами, не будет вечно коптящих ламп! Канализация, удобная уборная. Словом, невиданный комфорт! Пришлось заказывать новую мебель, под стать жилью. Доктор и дочь погрузились в водоворот хлопот и страшных расходов. Это было приятно и утомительно одновременно. Одно печалило Николая Алексеевича: дорогая супруга не увидит всего этого великолепия. Новоселье отпраздновали шумно и весело. Правда, потом еще долго обустраивались и привыкали к новому жилищу.

Дом, где поселились Мироновы, имел репутацию современного, но дорогого. Поэтому некоторые апартаменты пустовали, особенно самые роскошные, в бельэтаже в левом крыле здания. И вот однажды Николай Алексеевич, воротясь домой от пациента, зашел к дочери с таинственным видом.

– Хочу тебя удивить, дорогая моя!

Оля с любопытством воззрилась на отца, отложив очередной роман в сторону. Миронов многозначительно поглядел на обложку и продолжил:

– Угадай, кто теперь будут наши соседи? – Отец хитро прищурился. Оля пожала плечами.

– Не поверишь! Извеков и Горская!

Оля ахнула и впрямь не поверила. Как такое может быть, чтобы олимпийские боги могли жить по соседству!

Оля не поверила словам отца и, наскоро одевшись, выбежала из квартиры. Дойдя до угла здания, она обнаружила ломовики, снующих людей, переносящих мебель, коробки, узлы. Словом, обычную картину переезда, которую можно наблюдать в столице довольно часто. Девушка стояла поодаль, обуреваемая разочарованием. Чего она ждала, и сама не знала, но обыденность происходящего произвела на нее какое-то неприятное впечатление. Тут же находились дети, два непослушных шумных мальчика, которых гувернантка безуспешно пыталась унять, и высокая девочка-подросток. Дети? Нежели у тоненькой, изящной Горской трое детей? А это кто стоит с недовольным и раздраженным видом?