Владимир Колычев - Менты таких не трогают

Прохор кивнул.

— А как же мы ей лопату отдадим? Как мы ее закапывать без лопаты будем? — Пушкарь наставил ствол на девушку.

— Зачем закапывать? — Прохор отвел его руку с пистолетом в сторону.

— А что там говорил твой очень хороший знакомый? — Пушкарь сделал шаг в сторону и снова наставил на Инну пистолет.

— Труп в другом месте закопаем. Никто ничего не докажет. — И снова Прохор взял его за правую руку.

— Может, и не докажут. Но проблемы будут.

Пушкарь вырвал руку, но Прохор встал между ним и напуганной девушкой.

— Не убивайте меня, пожалуйста, — дрожащим голосом попросила она.

— Ствол убери!

Прохор пронзительно смотрел на Пушкаря. Ствол пистолета едва не касался его груди. Он мог ударить по нему, обезоружить бандита. Или получить пулю в сердце. Одно из двух. Но Пушкарь предпочел третий вариант.

— Копать будешь ты, — произнес он, опуская руку.

— А я никому ничего не скажу, — подала голос Инна.

— Как ты нас выследила? — спросил Прохор, глянув на нее, как на досадную помеху.

— Я не следила… Просто видела, куда вы свернули…

— Дура!

— Мы тебя сейчас свяжем, — с озадаченным видом проговорил Пушкарь. — И здесь оставим… А потом вернемся… — Он с сомнением глянул на Прохора и, добавив: — Может быть, — покосился на свою руку, в которой держал пистолет.

Прохор понял, о чем он подумал. Действительно, почему бы не убить сразу двух зайцев. Как ни крути, а Прохор такой же опасный свидетель, как и сама Инна.

— Я правда никому ничего не скажу, — тихонько пискнула девушка.

— Никому ничего? — холодно переспросил Пушкарь.

— Честное слово! — Инна приложила к груди обе руки.

В этот момент у него в чехле на поясе зазвонил мобильник. Вынимая трубку, он отошел чуть в сторонку.

— Да…

Это было все, что сказал Пушкарь. Все остальное время он слушал и хмуро кивал. Наконец вернул трубку на место и подошел к Инне, которая уже поднялась на ноги.

— А кому ты можешь нас сдать? — спросил он.

— Никому! — глянув на пистолет в его руке, мотнула она головой.

— С кем ты там на даче?

— Ни с кем.

— Одна?

— Одна.

— А предки?

— Ну, родители сейчас далеко… В Магадане.

— Сидят?

— Работают!

— Когда будут?

— Ну, в сентябре обещали.

— Когда ты в школу пойдешь?

— Какая школа?! Я в институте учусь! На третий курс уже перешла.

— Еще не перешла. Я тебя еще не перевел. Будешь умницей, переведу, пойдешь на третий курс. А нет, здесь останешься…

— Я никому ничего не скажу!

— А на постой нас пустишь?

— На постой?

— На два-три дня. Нам с Прохором на природе пожить надо.

— Ну, живите, конечно.

— Тогда мы связывать тебя не будем… — в раздумье проговорил Пушкарь. — Дома нас будешь ждать… А домой я тебя отвезу…

Он кивком показал на машину, и девушка послушно направилась к ней. Пушкарь помог ей сесть и вернулся к Прохору.

— Эту яму закопай. Новую выроешь. Где-нибудь подальше. Сам напросился. И поглубже закопай. Чтобы никаких следов. А обратно пешком. У Инны пару дней перекантуемся.

— Мне домой надо.

— Ты сегодня новую прописку получил. Твой дом — тюрьма, — хмыкнул Пушкарь, — не забывай об этом.

— Мне позвонить надо.

— Позвонишь… — Пушкарь вынул из чехла мобильник. — Скажешь, что у тебя все в поряде. А где ты сейчас — молчок. И еще. Ствол твой у меня. Если вдруг слиняешь, он у ментов окажется. Пусть они тебя ищут. А мы уже с тобой потом, когда тебя примут, разберемся.

— Не надо меня пугать, — скривил губы Прохор.

— И о девочке подумай. Если ты слиняешь, я с ней церемониться не стану. — Пушкарь провел пальцами по горлу.

— Уговорил.

Прохор позвонил матери, сказал, что встретил армейского друга и пару дней его не будет. А когда Пушкарь уехал, взялся за дело.

Он не стал рыть новую яму, всего лишь углубил старую. И похоронил тело на двух с половиной метрах. Труп закапывал, тщательно трамбуя землю, чтобы она не осела. Остатки земли ссыпал в заросли кустарника, вернул снятый дерн на место, тщательно его уложил. И побрел к дачному поселку. А что ему еще оставалось делать? Пушкарь такой, что действительно мог убить девчонку. И если это случится, ее смерть будет на совести Прохора.

Джип стоял во дворе, впритык к дому. Прохор едва втиснулся в узкое пространство между машиной и стеной, чтобы пройти к крыльцу, на котором стоял Пушкарь. Одной рукой этот тип почесывал живот, а в другой подносил ко рту жареный пирожок.

Калитку открывала Инна, она и вела Прохора в дом. Пушкарь нехотя посторонился, пропуская их.