Кэтрин Коултер: Мишень

Он сумел влить в нее суп, и она судорожно сглотнула.

За первой ложкой последовала вторая, третья… Девочка съела почти полтарелки и только тогда открыла глаза и ошеломленно огляделась. Потом медленно повернула лицо к своему спасителю. Мужчина улыбнулся и постарался ее успокоить.

– Привет! Не бойся! Меня зовут Рамзи. Это я тебя нашел. Не волнуйся, ты в безопасности, и все будет хорошо.

Она попыталась что-то сказать, но из горла вырвался лишь тот странный звук, что он слышал раньше: беспомощное испуганное мяуканье.

– Все в порядке, маленькая. Никто не обидит тебя.

Здесь тебе нечего бояться.

Девочка, очевидно, силилась заговорить, но слова не шли с языка. С трудом высвободив руки из-под пледа, она отчаянно замахала и снова издала этот ужасный полуплач-полустон, который вызывал в нем страстное желание притянуть к себе это крохотное созданьице и защитить, хотя бы и ценой собственной жизни.

Почти бросив на стол тарелку с супом, он схватил ее ладошки. Ресницы девочки, затрепетав, опустились, но не прежде, чем он заметил боль, мелькнувшую в ее глазах. Оба запястья были стерты до крови: по всей видимости, малышку связывали.

– Какая беда, детка. Мне ужасно жаль. Правда жаль.

Не вырывайся, хорошо? Я не причиню тебе зла.

Она свернулась клубочком, спиной к нему, закинула руки за голову и больше не двигалась. Рамзи рухнул на стул, мучительно размышляя, что теперь делать. Она безумно его боится. Вряд ли можно ее за это осуждать.

Но почему девочка не кричит, не жалуется, только издает эти сдавленные звуки? Неужели она немая?

– Твои запястья и щиколотки, наверное, сильно ноют. Быть может, перевязать их? Сразу почувствуешь себя лучше, – предложил он, очень тихо, но отчетливо выговаривая каждое слово.

Слышит ли она его? Если и да, то ничем этого не показывает.

Он вытащил из-под стопки белья еще одну Поношенную нижнюю рубашку и разорвал на полосы. И пока промывал ее запястья и щиколотки марганцовкой, смазывал мазью и бинтовал, остро ощущал ее страх, ужас маленького звереныша, загнанного в угол. Ну вот, он постарался как мог.

Он медленно встал, понимая, что не стоит делать резких движений, и еще раз взглянул на девочку. Она не изменила позы, только сунула руки под плед. Ничего, завтра будет время разобраться. Она неплохо поела, значит, не голодна, не мерзнет, постель теплая, сухая и чистая. Он втер мазь с антибиотиком в порезы и ссадины.

Остается позаботиться, чтобы никто сюда не вторгся.

Рамзи еще раз осмотрел входную дверь и окна, закрыл ставни и задвинул на них засовы. Теперь влезть в них будет нелегко. Кстати, совсем забыл о задней двери!

На ней не было цепочки, так что пришлось повесить на ручку стул. В случае чего грохот его разбудит.

Перед тем как лечь спать, он подошел к девочке:

– Вдруг ночью проснешься, сразу зови меня. Помнишь мое имя? Рамзи. Я никуда не уйду и все время буду рядом. Не бойся, ладно? Если захочешь в туалет, иди туда, за кухню. Там чисто, я вчера убирал.

Плед чуть шевельнулся. Прекрасно, значит, она его поняла. Но по-прежнему молчит.

Кровать стояла в дальнем конце комнаты. Он даже не разделся, только положил ружье и револьвер на маленький столик рядом с ночником и, заложив страницу триллера, который перед этим читал, бросил книгу на пол. Пожалуй, лучше оставить ночник включенным, не то она может испугаться темноты.

Мужчина долго не мог заснуть и, когда наконец забылся, увидел во сне чье-то лицо, прижавшееся к стеклу. Он в ужасе вскочил и подбежал к окну, охваченный паникой, но занавески были задернуты. Все спокойно.

Не в силах удержаться, он раздвинул занавески и увидел во тьме искаженное злобой лицо женщины, истерически вопившей, что убьет его.

Он проснулся на рассвете от тихого душераздирающего мяуканья.

Лицо ребенка, лишенное всяких красок, отчетливо выделялось на подушке в неярком предутреннем свете.

Широко раскрытые глаза уставились на него с таким ужасом, что по спине Рамзи невольно прошел озноб.

– Не волнуйся, – медленно выговорил он, не пытаясь подойти ближе. – Все хорошо. Это я, Рамзи. Встал, чтобы посмотреть, не надо ли чего. Я не сделаю тебе больно. Привиделся кошмар?

Не отводя от него глаз, девочка едва заметно кивнула. Маленькие ручки выпростались из-под пледа. Кулаки сжаты. Повязки на худеньких запястьях казались чудовищной мерзостью.

– Не бойся меня. Пожалуйста.

Он выключил ночник: небо с каждой минутой становилось все светлее. И лишь теперь заметил, что глаза у малышки – голубые и кажутся огромными на узком личике, нос прямой и тонкий, ресницы и брови темные, подбородок округлый, а на щеках ямочки. Милая, хорошенькая куколка, а улыбка превратит ее в настоящую красавицу.