Татьяна Устинова - Всегда говори «всегда» – 2

– Ну, как? – спросила она.

Кузьминична стушевалась от такой прямоты, рис к груди прижала, но потом потеплела лицом и закивала:

– Хорошая. Нюр, ты говорила, беременная она, а у нее и живота нет.

– Срок небольшой.

– А! Нюр, а отец-то кто? Не знаешь?

– Нет. Нам это и ни к чему. Паша усыновит ребенка-то.

Дорвалась Кузьминична до нее, не отцепишься. Зато Анна Степановна знала теперь, что говорить соседям – правду. Эта правда оказалась простой и облагораживающей Анну Степановну и Пашу. Сердце опять защемило – но теперь уже от гордости за себя.

– Пойдем к Андреевне на лавочку, что ли, – позвала она Василису.

Ошалевшая от новостей Кузьминична пошла за ней.

Наде так захотелось ананас, что аж скулы свело…

Она ананасы не особенно и любила – значит, Димка-маленький захотел. Ценник на ананасе висел с двумя нулями, и Надя пару минут поразмышляла – большое ли преступление украсть ананас для ребенка. Как ни крути, выходило – большое. Да и… Димке-маленькому нельзя такой пример подавать.

Вздохнув, Надя стала выбирать морковку и лук.

Роль спасительницы Анне Степановне понравилась, она даже в раж вошла, позабыв про сердце.

– Я их на первое время в маленькой комнате устрою, с кладовкой которая, а сама – в проходной… А уж потом, как родит, тогда посмотрим. Может, Пашке квартиру дадут.

– Ну, вы и наивная женщина, Анна Степановна, – фыркнула Зинаида Андреевна. – Где ж вы видели, чтобы сейчас кому-нибудь квартиры давали?

– Да уж, Нюра, это ты хватила! – подхватила Кузьминична. – Как же! Дадут! Дожидайси!..

– Паша мой в милиции работает, – поджала губы Анна Степановна.

– Не смешите меня! – замахала руками Андреевна. – Сейчас ты хоть в милиции работай, хоть в министерстве… Бесплатно? Не те времена!

– А мы, может, под снос пойдем, – возразила Анна Степановна. – Тогда точно дадут.

– Ну… Если под снос только. А ты, Нюра, не боишься… Что беременная?

– А мы люди без этих, без предрассудков. И потом, легче жить с такой женой, всю жизнь мужу благодарная будет, вину свою помнить станет.

– Это точно, – согласилась Андреевна.

– Это конечно, – кивнула Кузьминична.

А попробовали бы не согласиться с правдой-то.

– Во всяком случае, это с вашей стороны очень благородно, – заключила Зинаида Андреевна.

Что и требовалось доказать.

Теперь мимо соседей можно ходить с гордо поднятой головой. И чего она так мучилась на пустом месте, сердцем страдала?

– А сам-то, сам, сын твой, он согласный? – всполошилась Василиса, все ей мало подробностей было.

– С чего бы это ему матери перечить? Он у меня хороший сын.

– Да. Уж такой хороший, такой хороший! – запричитала Кузьминична. – А свадьба когда ж?

– Паспорт ей надо выправить, паспорт у нее утерянный. Как выправит, так уж и свадьба. Паша ей содействует. У него в отделении ей справку выдадут, ну а уж потом сразу и документ… – Анна Степановна осеклась, увидев стоящую перед ней Надю с сумкой. – Купила?! – подскочила она и, заглянув в сумку, запричитала: – Лук-то мелкий, чистый горох, а не лук…

И опять осеклась, вспомнила, что жалеть надо Надьку. Жалеть и заботиться.

Анна Степановна забрала у нее сумку и пошла в подъезд, ворча под нос так, чтобы соседки слышали:

– Че ж ты столько набрала! Взяла б понемножку. Тебе таскать-то тяжелое небось вредно, в твоем-то положении…

К вечеру Паша совсем умотался. Мало того что два раза на поножовщину вызывали, так вечером еще и наркопритон брали…

Повязали кучу народа, поди теперь разбирайся, кто дилер, а кто наркоман. Полный обезьянник, и все твердят, что для личного употребления наркота у них. А разбираться надо, народец буйный, если их концентрацию на квадратный метр не уменьшить, к утру разнесут КПЗ к чертовой матери, а то и чего похуже натворят.

Паша подошел к камере, через решетку еще раз всмотрелся в лица задержанных. Дилеры сами, как правило, не колются, так что получше выглядят. Хотя пойди разбери их… Сейчас и дилеры колются. Вон тот, высокий, с запавшими глазами и серым лицом, очень знакомый, очень… Наверное, попадался уже.

– Что уставился?! – завопила через решетку девица с синими волосами, обдав Пашу несвежим дыханием. – Может, жениться хочешь? Так я согласна. Только сначала ширнуться дай!

Паша отступил на шаг, чтобы не дышать смрадом, продолжая всматриваться в знакомое лицо. Где он его видел? Когда?..

Подошел Крайнов, удивился:

– Ты чего, не ушел еще? Все любуешься?

Паша ринулся к доске розыска, где висели последние ориентировки. Точно! Изможденный наркоман, сидевший на полу в углу обезьянника, – это тот, кого описали свидетели покушения на главу «Стройкома». Объявлен в федеральный розыск.