Татьяна Устинова - Всегда говори «всегда» – 2

Сверху кубарем скатились дети, обступили Барышева не с двух – с двадцати двух сторон, стали теребить за брюки, дергать за руки, тянуть в гостиную, и в детскую, и на кухню одновременно.

– Привет, пап! А мама свой мобильник забыла. А Мишка его взял…

– Ябеда! – завопил Мишка, пряча телефон за спину.

– У, какая наша мама растеряша! – Сергей потрепал его по голове, чувствуя, как во рту опять появляется кислый вкус недоверия, ревности и еще чего-то…

Тихого бешенства, что ли, или, может, вообще – сумасшествия…

Никогда он не терял контроля над собой, но при мысли, что Ольга врет ему, говорит неправду, хотелось взвыть и поколошматить кулаками хотя бы стену.

Кажется, он понял, что такое пелена перед глазами и состояние аффекта.

А может, она не забыла дома мобильный? Может, она его специально оставила?..

– Сейчас мы маму поищем. – Сергей схватил телефон и, не в состоянии скрыть дрожь в руках, набрал номер.

– Алло, Барышев. Ольга, кажется, сегодня собиралась заехать в агентство, она там?

Он даже бешенство свое не смог скрыть.

– Меня Дарья зовут, – пропел на том конце мелодичный женский голос. – Вы говорите, Ольга Михайловна собиралась заехать? Забавно. Ее тут уже сто лет не видели.

«Сто лет… Сто лет…» – запульсировало в мозгу.

– Сто лет? – повторил Сергей вслух.

– Ну, не в буквальном смысле, конечно. – Женщина на том конце засмеялась, но резко оборвала смех и серьезно сказала: – Ольга уже очень давно не появлялась.

«Давно не появлялась… давно…»

– Странно, – еле выговорил Сергей, ощутив, как пересохло в горле. – А где? Где же она может быть?

Женщина помолчала, будто раздумывая, сообщать ему Ольгин секрет или нет. Потом вздохнула и тихо, словно выдала тайну, сказала:

– Может быть, она в госпитале?

– В каком госпитале?

– Ой! Наверное, мне не надо было это вам говорить… Нет, вы не подумайте ничего такого. Это совершенно невинно. Поверьте мне, я же Ольгу знаю, просто старый товарищ… После ранения… Она разве вам про него ничего не рассказывала? Дмитрий Кравцов.

– Так в каком же все-таки госпитале?

– Я точно не знаю… Военный, для ветеранов, наверное. Скорее всего, центральный. В него свозят со всей страны.

– А, в этом… Да, да, конечно… – Сергей положил трубку.

А он как дурак бежал рассказать ей про судьбу и предопределенность.

Да если б они не встретились полтора года назад, Ольга была бы счастлива сейчас с этим… Кравцовым. Какой он, к черту, друг?! Раз Ольга про него так ничего и не рассказала, значит – любовник. Пусть даже бывший, все равно – гадко, плохо и тошно. И хочется кулаками молотить стену…

Потому что если б они не поженились год назад, через два дня у него не было бы никаких шансов… И Петьки бы тоже не было…

Через час он стремительными шагами шел по больничному коридору. Как в тумане остановился возле дежурного поста, спросил у испуганной медсестрички с серыми глазами:

– В какой палате лежит Кравцов? Дмитрий Кравцов.

– В семнадцатой. – Сестричка явно хотела спросить, кто он такой и почему без халата, но не успела.

Сергей уже открывал дверь семнадцатой палаты.

Там лежал только один пациент – худой, в корсете, но с восторженным взглядом. Восторженность сразу потухла, едва он увидел Барышева.

– Дмитрий? – спросил Сергей.

– Да… А вы, простите… кто? – Кравцов подтянулся на перекладине, сел и с вызовом посмотрел на Сергея.

Барышев плотно закрыл за собой дверь.

– Хороший вопрос, – усмехнулся он. – Но у меня вопрос еще лучше. Кто вы? И какое отношение к вам имеет моя жена?

Митяй не помнил дословно этого разговора, вернее, не разговора – перепалки, почти драки, – если бы не корсет, он задушил бы этого Барышева. Митяй даже бросился на него, но Барышев легко поставил блок правой рукой, не дав к себе прикоснуться, развернулся и вышел, громко хлопнув дверью. Словно в морду дал, при этом даже пальцем его не тронув…

Очнулся Митяй, когда Люда забежала в палату.

– С вами все в порядке? – бросилась она к нему. – Вы так кричали, Дмитрий Иванович… вам же нельзя волноваться. Что за люди, в самом деле! Приходят в лечебное учреждение и ведут себя как дикари!.. Пускать таких нельзя!

Митяй поймал ее за руки, которыми Люда по обыкновению возмущенно размахивала, и посмотрел в серые, готовые заплакать глаза.

– Вон какой вы бледный. Давайте я вам давление измерю…

– Это ее муж… муж…

Митяй уткнулся Люде в живот, потому что некуда было больше уткнуться и некому рассказать о том ужасе, который сидел у него внутри.