Кей Хупер - Затруднение Джареда

Это стало прошлым.

Имеет значение только настоящее и будущее. Будущее будет непременно. Обязано быть. И никто, никакой Поль Голлоуэй, не помешают ей сделать то, что требует сердце.

Она должна сказать Джареду, что с семнадцати лет любит только его.

— Что? — Вульф внимательно выслушал ответ, затем поднял на Джареда пронзительные синие глаза. — Да, только … Хорошо. Поторопись, ладно?

— Ну? — Голос Джареда звучал хрипло, надломлено. — Что сказал Кейн? Он что-то обнаружил?

Вульф кивнул.

— Кейн считает, что нашел наиболее вероятное место, где Голлоуэй может держать Дани.

С каменным лицом и горящими глазами Джаред вскочил на ноги.

— Где?

Вульф тоже поднялся, хотя и не так быстро. Его плечи были напряжены, как будто он ожидал нападения.

— Это старый дом на юг отсюда. Принадлежал тете Голлоуэйя. Несколько лет его сдавали, но в данный момент здание пустует. Или пустовало. Голлоуэй забрал ключи у агента около недели назад. Кейн уже в пути, он знает местность.

Джаред механически проверил пистолет, убедился, что обойма полная, после чего убрал оружие назад в кобуру.

— Мы сможем поехать туда только через несколько часов, Джаред.

— Что? — С каменным лицом Джаред смотрел через стол.

Вульф кивнул и уверенно продолжил.

— Этот дом стоит отдельно, и вокруг никакого прикрытия. Пока не стемнеет, мы не сможем незаметно проскользнуть мимо сукиного сына. Если он что-то заметит, то использует Дани, чтобы держать нас на расстоянии. Или убьет ее.

Джаред слегка шевельнулся, словно мышцы его тела слепо протестовали против задержки. Он хотел добраться до Дани. Должен был. И каждая секунда, не потраченная на попытку вернуть ее, приносила мучительные страдания. Джаред хотел заорать от боли и гнева, ударить кого-нибудь… Судя по подозрительной неподвижности, Вульф ожидал, что эта честь будет предоставлена ему.

«Застрелить гонца с плохими новостями», сумасбродно подумал Джаред. «Хотя бы избить его». Боже, как же это было заманчиво. Он скорее почувствовал, чем услышал шорох позади, и не глядя понял, что Макс шагнул в их сторону. Все смотрели только на него, ожидали взрыва, и Джареду стало интересно, как же выглядело его лицо, раз все так разволновались.

И в эту секунду Джаред почувствовал то, что не чувствовал ни разу в жизни. Своего рода спокойствие и мир, которое укутало его подобно одеялу. Но чувства были не его. А еще он услышал… еле — еле… почти неуловимо… знакомую мелодию. Как будто кто-то тихонько мурлыкал себе под нос

— Ее любимая песня, — прошептал Джаред, даже не понимая, что говорит вслух. — Песня Дани, самая любимая. Она постоянно ее напевала во время работы, и однажды объяснила, что так помогает себе сосредоточиться. Красивая песня, из бродвейского мюзикла…

— Джаред?

Он немного повернул голову и посмотрел на Макса, чувствуя себя очень спокойно.

— С ней все в порядке, — тихо ответил Джаред.

Макс кивнул. Одна из редких улыбок смягчила его напряженное лицо и зажгла серые глаза.

— Вот и хорошо.

Никто не озвучил мысль, что, даже если он каким — то образом узнал о состоянии Даники, в течение предстоящих нескольких часов ожидания оно может измениться. Все молча ожидали прибытия Кейна Тейлера на место.

Даника редко носила часы. Вот и сейчас она была без них и размышляла, хорошо это или плохо. Время потихоньку шло, это понятно. Она напевала любимую песню снова и снова с первой до последней ноты, поэтому считала, что скорее всего прошло несколько часов. Девушка сидела на полу, положив голову на колени и закрыв глаза.

И думала о Джареде.

Никаких разумных причин ожидать, что он ее найдет, не было. Как он мог узнать о Поле Голлоуэйе? Полностью сосредоточенный на сохранении коллекции Баннистера, он скорее свяжет ее похищение с этой проблемой. С другой стороны, коллекция успешно перевезена в музей, о чем трезвонили на всех углах. Возможно, это даст Джареду небольшую передышку.

Наверное, он страшно волнуется.

Продолжая тихонько напевать, Дани попыталась мысленно дотянуться до Джареда и сообщить, что у нее все в порядке. Для нее было очень важно, чтобы он знал. Осталось непонятным, достигла ли она успеха, — так как никогда не делала подобного — но Дани верила, что действительно возможно дотронуться до разума любимого, чтобы уберечь его от лишнего волнения.

Похоже, она вздремнула. Тело задеревенело. Даника, пошатываясь, встала, чтобы размять руки и ноги, прислонилась к стене и словно бегун перед гонкой потянулась. Большую часть времени девушка держала глаза закрытыми, потому что открыть глаза стало равнозначно открыть дверь и позволить страху по капельке просочиться внутрь. Когда боль в мышцах прошла, Дани снова опустилась на жесткий пол.