Наталия Ломовская - Участь Кассандры

– Так этот букет для нее?

– Ее я ей уже отдал. Мы встретились у подъезда. А этот предназначался вам.

– Спасибо. Но за что?

– Как в старом мультфильме. Просто так.

– Просто так? Пейте кофе. Остынет.

– Я люблю холодный.

Все же отхлебнул из чашки, наклонившись к ней как ребенок. Но исправился, хмыкнул, поддернул идеально выглаженные брюки. Скрывает смущение.

– Просто я все время о вас думал, – преподнес он.

Марина чуть кофием не подавилась! Если бы она стала соображать по поводу сказанного, так бы ничего и не нашлась ответить. Победил инстинкт. Она совершенно не похоже на себя усмехнулась, и кто-то неведомый ее голосом спросил:

– И что же вы обо мне думали?

– Что вы красивая. И не похожая на других. И что я хочу вас увидеть еще раз.

Этот «кто-то», в Марине объявившийся, явно знал законы флирта лучше, чем она, потому что сказал:

– Вот увидели. И что теперь?

– Теперь я буду за вами ухаживать, – объявил Олег Петрович.

Марина смотрела на него во все глаза, но тот вовсе не имел намерения растворяться в воздухе. Очень плотно сидел на стуле и был весь такой чистый, отглаженный, как новенький. Невозмутимо сообщил, что намерен ухаживать, надо же! Или так и полагается? Что она там напевала Лере про отношения ранга «мужчина – женщина»?

– А как вы за мной будете ухаживать? – поинтересовалась Марина.

– Ну… Дарить цветы, водить в рестораны. В театры, в кино, – добросовестно начал перечислять Олег Петрович.

– А потом?

– Потом поженимся. Если подойдем друг к другу. А если нет – расстанемся. Но мне бы не хотелось.

Дешевенький кофе «Лефортовская слобода», не самый лучший на свете, сразу показался Марине очень вкусным. Пусть это неожиданно и стеснительно, но никто раньше не объявлял, что собирается за ней ухаживать, а потом, быть может, жениться.

– Я не люблю ресторанов, – сообщила Марина.

– По остальным пунктам, я так понимаю, возражений нет?

Она смутилась как школьница. Он замолчал.

– Вы куда-то собирались? На работу?

Ему врать не имело смысла.

– Нет. Я в отпуске. До пятницы я совершенно свободен.

– Хорошо. Тогда приступим прямо сейчас. Вы любите природу?

– «Вы любите ли сыр – спросили раз ханжу»… Конечно, люблю.

– Поедете со мной?

– Куда?

– В лес. На плэнер.

– А что мы там будем делать?

– Ничего, что бы дало право нашим детям плюнуть на наши могилы. Гулять. Отдыхать. Беседовать. Хотите?

– Очень.

– Тогда одевайтесь. Никаких длинных юбок и каблуков! Спортивный костюм, кеды, яркая шапочка!

Ее как ветром вынесло из-за стола.

«Неприлично даме моих лет так скакать и бегать. Нехорошо соглашаться ехать вот так, невесть куда, с полузнакомым мужчиной. Но что же я могу сделать, если он такой… Свежий? Чистый? Настоящий? Он так уверенно зашел, так плотно уселся, и теперь уже кажется невозможным вытурить его – из жизни и из квартиры. Будь что будет. А еще этот «кто-то», эта новая Марина, что во мне объявилась! Надо же, она умеет кокетничать, умеет нравиться мужчинам. Хотя нет, Олегу Петровичу все же понравилась старая. Тьфу ты, так и до раздвоения личности недалеко. По крайней мере, психиатр теперь под рукой».

Эта мысль ее рассмешила.

– Вы что там смеетесь? – поитересовался Олег Петрович. – Не надо мной ли?

– Над собой.

– Это свойство высокоразвитой личности. Как идут сборы?

– Только что обнаружила, что яркой шапочки у меня нет!

– Ничего, обойдемся. Это я для красного словца. Готовы? Едем.

– Что за совет дала вам Лера? – поинтересовалась Марина, кода автомобиль выехал из города и ему навстречу весело побежали деревья.

– Порекомендовала обратиться к адвокату. Дорогому, но отличному. Он выиграл процесс.

– Не будет ли бесцеремонностью с моей стороны…

– Очень даже не будет. Я разводился с женой.

Опа! Хорошее настроение как рукой сняло. Развод – это со всяким может случиться. Но чтобы через суд, с адвокатом…

– Детей не поделили? – спросила она, ужасаясь собственному нахальству.

– Детей у нас не было. Делили квартиру.

– Ни пяди родной земли не хотели отдать?

– Не хотел, вы угадали. Это моя квартира. Она принадлежала моему прадеду. Он тоже был психиатром, но с мировым именем. Квартиру отобрали революционные массы. Бабушка в детстве всегда водила меня гулять мимо этого дома, показывала пальцем на окна и говорила: «Там жил твой прадед, великий человек. Ты должен вырасти похожим на него». Я всю жизнь мечтал купить квартиру прадеда. Но денег не было, и надежды, что они появятся, не было тоже. Потом я написал учебник, его издали. Перевели и переиздали в Америке. В Англии, во Франции. Квартиру я купил. А жена смеялась надо мной. Ей непонятно было, зачем я ее покупаю. Говорила – лучше бы дом за городом. Но это не помешало ей настаивать на разделе совместно нажитого имущества… И очень горячо настаивать. А скажите, вы больше не будете допрашивать меня так, словно я беглый каторжник?