Энн Стюарт - Дом теней

— Не ворчи, дорогая, — обиделся Дин. — Я редко имею возможность развлечься. Итак, мы всех упомянули, не правда ли? Я провел весь день за компьютером, совершая великие открытия. Джилли бродила по пляжу, очевидно, оплакивая какую-то потерянную любовь. Ведь у тебя есть свои потерянные любви, не правда ли, милая? Колтрейн занимался трубами, а Рэйчел-Энн… Чем ты занималась, малышка? Лежала в кровати и слушала новости о погоде?

— Я весь день просидела в домике возле бассейна.

Джилли вздрогнула.

— Ради Бога, почему?

Рэйчел-Энн загадочно улыбнулась. Она выглядела моложе, чем обычно, ее глаза светились здоровым блеском, и была она на удивление спокойной.

— Джилли, домик возле бассейна — это не то же самое, что бассейн, — мягко сказала она. — Я с радостью вспоминаю время, проведенное в этом домике.

— С твоими плебейскими любовниками, — злорадно добавил Дин. — Наш Колтрейн только что признался в пролетарском происхождении, так что можешь забрать его в этот домик и продемонстрировать, как ты провела свои юные годы. А когда он тебе надоест, то, может, ему удастся узнать, почему этот ужасный бассейн никуда не годится. Это же уму непостижимо, что в южной Калифорнии есть дом с неисправным бассейном!

— А ты бы им пользовался, если бы он был исправным? — спросила Рэйчел-Энн, не обращая внимания на колкие намеки брата.

— Очень может быть. Время от времени даже я забочусь о своем здоровье, а красивый загар придает мужчине шарма, — он обратился к Колтрейну, который прислушивался к их беседе с непроницаемым выражением на лице. — Что скажешь, Колтрейн? Хочешь мою сестру? А если да, то которую? Обоих иметь нельзя. Алан Данбар попробовал, и обжегся. И хотя Джилли с Рэйчел-Энн по-прежнему близки, а папочка хорошо платит Алану за молчание, я на твоем месте не стал бы этого делать. Так что выбирай одну из них, и дело с концом.

— Ты пьян, Дин, — заметил Колтрейн.

— Ничего подобного, дорогой юноша. Я лишь праздную. Я готовлюсь объявить о своей независимости, а это может, уж ты мне поверь, ударить в голову. Никогда до сих пор у меня не было такого чувства силы. Стоит ли удивляться, что у меня немного кружится голова?

— С меня довольно, — Джилли поднялась с дивана. — Если ты не собираешься кормить нас ужином, то я поеду в город и там поем. У меня нет настроения на все эти…

— Сядь! — рявкнул Дин.

— Пошел к черту! — крикнула Джилли. Руфус тоже вскочил на ноги и зарычал, демонстрируя свое неудовольствие.

— Заставь ее остаться, Колтрейн, — жалобным голосом попросил Дин. — Я так все хорошо распланировал.

— Я не могу ее заставить, — сказал Колтрейн. — Ты должен сам ее попросить.

Джилли уже подошла к двери, когда ее настиг голос Дина.

— Джилли, прошу тебя.

За всю свою жизнь Джилли ни разу не отказала брату. Да и как она могла это сделать, когда он просил ее таким умильным, жалобным голосом. Дин прекрасно об этом знал. И ей нисколько не помогло то, что она тоже об этом знала.

— Зачем? — продолжала упираться Джилли. — Что происходит? Во что ты пытаешься нас втянуть?

— Мы ждем последнего гостя, — торжественно объявил Дин.

— И кто же это?

Никто не мог быть хуже Колтрейна, наблюдавшего за ней загадочными зелеными глазами. Почему такой опасный тип может быть одновременно таким обаятельным, подумала Джилли. Хотя, возможно, именно по этой причине он и опасен?

— А ты не догадываешься, Джилли? — раздался голос за ее спиной. — Это я, твой любящий отец.

Джилли повернулась и, заглянув в карие глаза Джексона Дина Мейера, поняла, что дела все-таки могут быть хуже. Намного хуже.

Бренда де Лориллард выскользнула из объятий Теда, песня замерла на ее губах. Приятным низким голосом она напевала песенку «День и ночь», и в такт этой песни они с Тедом танцевали на балконе. Она всегда утверждала, что это самая эротичная песня на свете, и Тед, милый Тед, всегда с ней соглашался.

Но сейчас все мысли о песне и эротизме вылетели у нее из головы. Она с ужасом посмотрела на Теда.

— Что случилось, лапушка? — нежно спросил ее Тед.

— Он здесь, — прошептала она.

— Кто?

— Плохой Человек. Он вернулся! И хочет обидеть наших девочек.

Джилли застыла на месте. Она слышала грозное рычание Руфуса, который никак не желал успокоиться, несмотря на старания Колтрейн его приласкать.

— Я думала, ты в Мексике, — сказала она, глядя отцу прямо в глаза. Она была его выше, и это обстоятельство ужасно его раздражало. Джилли считала, что это — одна из многих причин, по которым отец ее не любил. Впрочем, он никогда ею не интересовался, даже когда она была еще совсем маленькой.