Кэтрин Коултер - Роковая страсть

— Лучше объясните, — теперь уже Алоизиус обращался к нам, — кто, собственно, дал вам право врываться в мой дом, угрожать жене и запугивать сына? Посмотрите, до какого состояния вы его довели. Довольно, больше я этого терпеть не намерен. Если у вас нет ордера на обыск, прошу немедленно оставить мой дом.

— Сэр, — заговорил я, — мы пришли к вам из-за Джилли. Она все еще не нашлась, и я беспокоюсь за нее. Может, вы ее видели или хотя бы знаете, где она?

— С вашей сестрой мы не виделись с тех самых пор, как она попала в аварию.

Мне показалось, что Тарчер вдруг как-то сник.

— Вы думаете, она тоже принимала эти таблетки? — спросил Сэвич. — Может, даже делала это регулярно? Уж не потому ли она попала в катастрофу?

— Не понимаю, о чем вы. Еще раз прошу вас оставить мой дом и не расстраивать мою жену.

Я заметил, что у Лоры снова разболелось плечо, но она старалась этого не показывать.

— Вам известно, что Джон Молинас убит в Коста-Рике, на перевалочном пункте наркоторговли, принадлежащем Дель Кабризо? — спросила она.

— Это было во всех программах новостей. — Тарчер искоса посмотрел на жену. Элен сидела неподвижно, не отрывая взгляда от собственных туфель. — Жаль, что все так получилось.

— Кстати, ваша племянница тоже куда-то пропала, — не удержалась Шерлок.

— Брат очень любил свою дочь. — Элен поднялась и встала рядом с мужем. — Он вовсе не был дурным человеком.

— В третий раз прошу вас оставить мой дом. — Алоизиус Тарчер, казалось, начал терять терпение. — Ни к наркоторговле, ни к этим ужасным убийствам я никакого отношения не имею. И вообще мне кажется, что все эти беды на нас накликали вы, мистер Макдугал, вы и ваша сестра. Уезжали бы лучше отсюда подобру-поздорову. А мне рвать на себе рубаху нечего и признаваться не в чем. Убирайтесь! — Мы уже переступали порог гостиной, когда он бросил нам вслед: — Да, между прочим, скоро вы получите счет за ремонт, который я вынужден был сделать в «Чайке». После вас там полный разгром.

Вот наглец, не каждый день такого встретишь.

— Неплохой выпад, — произнес Сэвич, когда мы очутились на улице. — С этим парнем надо держать ухо востро.

Я обернулся и поймал взгляд Каттера, смотревшего на меня со второго этажа. Увидев, что я заметил его, он поспешно задернул штору. Теперь мне было известно, какое воздействие оказывает на него наркотик. Впрочем, ему самому это, возможно, и нравится. А отец с матерью, интересно, тоже проводят эксперименты над собой? Вряд ли. Что же касается Кэл, не уверен, трудно сказать.

Я чувствовал себя опустошенным. Получалось, что я совершенно напрасно приехал сюда, только зря время потерял. Джилли исчезла, и непонятно было, где ее искать.

— Поехали в Сейлем, — предложила Лора, — у меня и переночуем. К тому же я ужасно соскучилась по Грабстеру с Ноланом.

Я позвонил Мэгги Шеффилд и сообщил, где нас найти на случай, если будет что-то новое. Она, кажется, уже ни на что не надеялась, но ей хватило такта промолчать.

Этим вечером я уснул в удобной Лориной кровати в некотором отдалении от хозяйки, так как Грабстер решил, что сегодня его черед устроиться у нее под боком. Мне снились автомобильные фары, разрывающие своим светом туман, покрывший белой пеленой всю округу. Дорога впереди отлично просматривалась, она приближалась ко мне быстро, слишком быстро. Мне хотелось вскрикнуть, ударить по тормозам, но ничего не получалось: хотя тормоза были на месте, мне никак не удавалось найти их. Отверпуть от этого надвигающегося на меня шоссе я был бессилен, так как попал в западню.

Мне было так страшно, что я даже не мог вздохнуть. Внезапно рядом послышался какой-то звук — это стонала женщина. Казалось, она в полном отчаянии, так как надежды больше не осталось; она знала это и принимала безнадежность как нечто неизбежное.

Мне безумно хотелось остановиться, но дорога в свете фар надвигалась все стремительнее. Я пытался сказать женщине, что я здесь, рядом, и готов помочь, но она меня не слышала.

Она молилась. Она умоляла простить ее, и в этот миг я ощущал себя неотделимой ее частью.

Дорога исчезла. Меня резко бросило вперед. Мы летели в туман — сначала взмыли вверх, потом рухнули в воду. Я почувствовал пронизывающую боль, потом что-то вдавилось мне в грудь. Какая неимоверная тяжесть! Затем исчезла и она — осталось только ощущение нездешнего покоя, некоей окончательности. Так просто, подумалось мне, все просто. Я даже улыбнулся этой мирной черноте. Потом наступил конец.