Анна Малышева - Никогда не заговаривайте с неизвестными

— И я дороже за них заплачу? Я за них платить вообще не буду. Забирайте бумажки, забирайте, все понятно и так.

— Но вы должны понять, что в таком случае я пойду к другим людям.

— Я это понимаю. Вы, журналисты, не останавливаетесь на полпути.

— Я не журналист.

— Мне безразлично, кто вы. Я вас не знаю.

Больше времени уделить не могу.

— Мое дело предложить. Если вы отказываетесь… В таком случае, не за что будет меня упрекать, когда эти сведения узнает кто-то еще. Первый, к кому я обратился, были вы!

— Убирайтесь…"

Запись кончилась, следователь отжал кнопку.

Жумагалиев слушал запись внимательно, склонив голову набок, даже сейчас не переменил позы, будто продолжал слушать тишину.

— Вы, надеюсь, узнали этот голос? — спросил его следователь.

— Да. Это был тот, с телевидения… Странный человек.

— Значит, разговор вы помните?

— Отлично помню. Не знал только, что он записывался. Удивительно, как я не подумал, что этот человек станет все записывать. Это было на него очень похоже…

— Ну, а что же у этого человека… У Константина Кукушкина было за уникальное предложение? — поинтересовался следователь. — Какие материалы он собирался предъявить?

Жумагалиев усмехнулся:

— Жаль, что он записал только конец нашей беседы. Было очень любопытное начало. Пришел он ко мне, чтобы предупредить, что меня хотят столкнуть с места, если можно так выразиться. И причем сталкивать будут грубо, без церемоний.

Вплоть до убийства.

— Значит, речь шла об этом?

— Об этом. Жаль, что Константин не записал начала беседы… Там ничего больше нет? — Жумагалиев кивнул на диктофон.

— Ничего.

— Может, стерли нарочно? Видите ли, если бы записано было все… Вы бы так со мной не разговаривали. А в таком виде эта запись, конечно, играет против меня. Сдается мне, что этот, как его… Кукушкин, да, тоже являлся частью их плана…

— «Их» — это вы о ком?

— Понимаете… — задумчиво протянул Жумагалиев. — Не знаю, надо ли об этом… Получается, что он был прав. Принес мне доказательства, то есть это были косвенные доказательства… Что один мой близкий человек, друг, метит на мое кресло.

Но вот в чем дело — я ему не поверил. Знаете, часто бывает, что у богатых людей требуют деньги за чепуху. Приносят им какие-то скандальные сведения о близких. Играют на чувстве личной опасности… Тут надо быть очень осторожным. Ну, а я человек здоровый, паранойей не страдаю. То есть не люблю подозревать людей попусту. Я прогнал Кукушкина, потому что мне не понравилось его поведение. Если бы он еще не требовал денег за эти сведения — я бы выслушал внимательней.

— А что за сведения он вам принес?

— Не имеет значения. Да ничего конкретного там не было. Не знаю, как эти бумаги к нему попали? Понятия не имею. Да… — Жумагалиев задумчиво смотрел на диктофон. — Почему же он не включил свою игрушку раньше? Простите, это я так, думаю вслух.

— У вас, значит, были враги?

— Как не быть. Были.

— Например?

— Да не перечислишь. Я не хочу называть никаких имен.

— И теперь вы хотите меня убедить, что вас, по вашему выражению, хотели скинуть? И теперь вот скидывают?

— Пожалуй, так. Меня не смогли скинуть законным путем. Надо ведь было представить материалы о том, что фонд действует противозаконно.

А у них были только слова. Одни слова. Собачий лай! Знаете, этим можно произвести впечатление на телезрителей, если умело подать… Но вот на органы впечатления не произведешь. Они, видимо, решили меня подставить по-другому. Вы мне толкуете, что я заказал этого несчастного Кукушкина, потом его жену. Абсурд! Вы говорите — у вас есть данные. Почему же я не видел этих данных?

Где люди? Где свидетели? Ну, покажите мне хотя бы еще один диктофон с записью, где я договариваюсь с киллером!

— Еще одного диктофона у нас нету — признался следователь. — А кое-что другое есть. Вот, почитайте. Прошу вас. — Он протянул Жумагалиеву несколько листов бумаги, напечатанных на машинке. Жумагалиев взял их, близоруко поднес к глазам, принялся читать. Мало-помалу он зашептал текст вслух:

«..И тогда Толеген попросил меня найти человека, который бы решил его проблемы. Я не знала таких людей, но стала искать. Мне удалось уговорить одну девушку, приезжую из Казахстана. Толеген обещал ей хорошо заплатить и в общем выдал ей на руки восемь тысяч долларов за оба убийства. Она была согласна на все. Ее звали Боссарт Мухаббат Викторовна. Она приезжала в Москву потому, что у нее тут год назад пропала сестра, Алия, а ее сестру я знала, она у меня работала по дому. Мухаббат была тренированной девушкой, она хорошо стреляла…»