Анна Малышева: Тамбур

— Ну, коньяк, шампанское, — та выбивала чек и продолжала дружелюбно усмехаться:

— Да еще цветы!

Вы вот будете праздновать, а я всю ночь за кассой прыгать.

Она поставила на прилавок пакет с покупками и вдруг прищурилась:

— Мы с вами уже виделись? Нет?

— Наверное, — безразлично сказал мужчина, отсчитывая деньги. — Мало ли с кем я виделся.

«Грубиян какой, — подумала продавщица, провожая его неприязненным взглядом. — Хоть бы поздравил! А ведь я точно его видела. Ой! Он сдачи не взял!» Она с недоуменным видом пересчитала деньги, оставшиеся на прилавке. «Это что — мне на чай? Жалко, что ушел, я бы ему кое-что разъяснила! Бросил десять рублей и держит себя, как король!»

Она аккуратно сложила купюру и сунула ее в карман передника, твердо решив вернуть деньги этому типу, похожему на тощую крысу. Обслужила шумную компанию, потом женщину с ребенком, потом саму себя — откупорила еще бутылку пива и сделала большой глоток. Чокнуться пришлось с кассовым аппаратом — другого собутыльника не было, а дело шло к полуночи.

"А я точно его видела. Только тогда он был в пальто, а сейчас — в одном костюме. Конечно, видела! Мы даже разговаривали с ним о том парне, которого упекли в психушку за убийство. Ну, парень-то был посимпатичней — куда там! И никогда мне не грубил. Даже не верится…

Не хочется верить, что он такое сделал!"

Она обслужила очередного клиента и взглянула на часы.

"До Нового-года сорок пять минут. Грубиян какой!

Бросил десять рублей, как подачку! Нужны они мне!

Пусть попробует еще зайти, я ему…"

Явился новый покупатель, затем еще и еще… Она сбивалась с ног — за несколько минут до боя кремлевских курантов многие обнаружили, что забыли купить что-то необходимое. Начиная с конфет, заканчивая водкой. Женщина разрывалась на части, отлично понимая, что в первом часу опять начнется этот людской прибой — кому-то чего-то не хватит. Ну что ж, кто-то ветре чает Новый год, а кто-то обслуживает тех, кто встречает. К ней в такой вечер иногда вкатывались "Деды Морозы со Снегурочками — в дым пьяные.

«Но десять рублей на чай! Как официантке! Да и то не каждая бы взяла! Жался, как крыса, вот именно, крыса, тянул свою костлявую лапку и не…»

Она застыла, в очередной раз наклонившись за откупоренной бутылкой. Медленно выпрямилась, растирая затекшую поясницу.

У него правая рука была в… Он прятал ее, вот кие смог взять сдачу, потому что рука была в… Женщина тряхнула головой и растерла занывший висок.

«Нет, это мне показалось, потому что он тоже был в костюме, как тот! После того парня мне все время чудится что-то нехорошее. У него в руках были розы, только и всего. Розы — пурпурные розы, вот и все! Не было там никакой крови!»

— Алло?

— Я слушаю, — Галина придвинула стакан, где медленно оседала пена от шампанского. — С наступающим вас!

— С чем? — удивленно переспросил тихий голос и вдруг рассмеялся. — В самом деле, ведь Новый год…

Конечно! Я вас тоже поздравляю!

Галина улыбнулась и сделала маленький глоток Шампанское было теплым, и нужно признаться — невкусным. Бутылку ей подарил Жаба — как и всем другим сотрудникам телефона доверия, а уж чего можно было от него ожидать? Только не «Асти» и не «Дом Периньон». Обычное дешевое шампанское — с Новым годом!

— Я хорошо себя веду, и поэтому мне разрешили позвонить родственникам. Один звонок, не больше. А я решил позвонить вам.

— Как? — Галина взяла пульт и выключила телевизор, где шло тошнотворно-слащавое предновогоднее шоу. Оно сильно напоминало по вкусу дешевое шампанское, презентованное начальством. Вроде бы — знак внимания, а порадоваться нечему.

— Тот страждет высшей мукой, кто сладостные помнит времена в несчастии… — В голосе слышалась улыбка — Вы не узнали меня? Любовь, любить велящая любимым…

— Даня! — Она вскочила, едва не выронив трубку. — Вы?! Как вы?! Где?

— Узнали, значит, — удовлетворенно произнес голос. — Я там, где мне и полагается быть. А вы как себя чувствуете?

— Хорошо, спасибо, я…

Галина лгала. Все было вовсе не хорошо, мягко выражаясь. Дочь ушла отмечать Новый год к друзьям, и уж Галина была последней, кто ее остановил бы. Незачем портить девчонке праздник, а уж дома… Мать добровольно взяла «горячую» смену, отец как-то не очень решительно настаивал на том, чтобы провести эту ночь в кругу семьи… Никто его не удерживал. Самым противным было то, что от развода он отказывался наотрез.

Жена говорила с ним раз, другой, третий, настаивала на жестком решении, потом сдалась. Что ж, муж перебесится, дочь уже все поняла, возможно, рановато, но это будет ей чем-то вроде тренажера. На будущее. Когда ее собственные чувства остынут и она начнет жить просто по инерции, то вспомнит, что пережила в свои четырнадцать лет. И может, простит.