Мишель Мартин: Украденные мгновения

Ее сердце перестало биться. Сейчас она скажет фразу, после которой будет поздно отступать.

— Ты оказался прав: я сейчас сложу свои вещи и уеду, чтобы самостоятельно устроить свою жизнь.

Дункан тяжело вздохнул.

Грусть стеснила ей грудь, когда она откинула с его лба прядь волос.

— Дункан, ты, конечно, не Бог, но ты прав. Ну не совсем, а по большей части. Мне кажется, что я действительно должна себе кое-что доказать. Главное, найти свое место в музыке, начать с нуля и сделать себе новое имя. Бойд в этом мне уже не поможет. Кроме того, я тебе докажу, что для меня главное в жизни — наша любовь. Не знаю, сколько времени мне на это потребуется. Как долго я должна быть одна, чтобы и ты наконец это понял?

Харли пристально посмотрела на Дункана. Он же не верил, что она когда-нибудь к нему вернется, если сегодня его покинет.

— Полгода, — ответил Дункан.

— Что ты такое говоришь? Сжалься надо мной — одного месяца вполне будет достаточно.

— О чем ты? За месяц ты даже не успеешь соскучиться. Пять месяцев.

— Два.

— Четыре.

Харли задумалась. За это время она должна многое сделать. Конечно, она будет по нему скучать, но придется научиться терпению.

— Договорились. — Она протянула ему руку. Он с сомнением на нее покосился, но затем пожал. Между ними вновь установился тот магнетический контакт, который возникал всякий раз, когда они прикасались друг к другу. Дункан попытался выдернуть свою руку, но Харли держала ее крепко.

— Подожди-подожди, мы еще не обо всем договорились, — решительно заявила она. — Когда пройдут эти четыре долгих месяца и я вернусь, не вздумай мне сказать, что все еще сомневаешься в моей любви, понял? С того времени мы всегда будем вместе.

— Безусловно, моя принцесса.

Со вздохом сожаления Харли выпустила его руку.

— Дункан, ты самый невыносимый человек, которого я когда-либо встречала.

— Не сомневаюсь, что именно поэтому ты в меня и влюбилась.

— Ах так! Ты хочешь, чтобы я тебе сказала, почему я тебя люблю?

— Нет!

— Боишься правды? Ну ладно, я промолчу и буду вести себя тихо, но при одном условии.

— Каком? — Дункан подозрительно на нее посмотрел.

— Прямо сейчас и прямо здесь ты скажешь, что любишь меня.

— Харли…

— Дункан, без этого я не смогу прожить эти четыре месяца, — сказала она.

Он не торопился с ответом, и Харли вдруг испугалась, что своей настойчивостью испортила что-то в их отношениях.

— Хорошо, — тихо произнесла она, проведя кончиками пальцев по его губам. — Молчи, не надо слов. Я и так знаю, что ты меня любишь. Мне пора упаковывать вещи.

— Харли! — Он схватил ее за руку, когда она повернулась к шкафу.

— Да?

— Харли, я тебя люблю. — Его глаза странно сверкали, и было видно, что он находится в сильном напряжении. После этих слов Дункан развернулся и направился на кухню. — Пока ты тут занята чемоданами, я приготовлю тебе завтрак.

«ДЖЕЙН МИЛЛЕР ПОХИЩЕНА КОСМИЧЕСКИМИ ПРИШЕЛЬЦАМИ!»

«ПЫЛКАЯ ЛЮБОВЬ МЕЖДУ КОРОЛЕВОЙ ПОП-МУЗЫКИ И ПРИНЦЕМ УЭЛЬСКИМ!»

«ХАРЛИ ДЖЕЙН МИЛЛЕР ПОМЕЩЕНА В ГОСПИТАЛЬ. ВРАЧИ ОЦЕНИВАЮТ ЕЕ СОСТОЯНИЕ КАК БЕЗНАДЕЖНОЕ».

«ДЖЕЙН МИЛЛЕР БЕРЕМЕННА».

— Не понимаю, как ты можешь так спокойно терпеть все эти клеветнические статьи, — сказала Барбара Миллер дочери. Они сидели в гостиной нью-йоркской квартиры Харли и разбирали газетные вырезки.

— Потому что они просто фантастические. Последний тест на беременность, который я прошла, дал отрицательный результат. Теперь ты успокоилась?

— О Харли, — ее мать покраснела, — как ты могла подумать, что я верю этим гадким сплетням?

— Мама, ты забыла, что на прошлой неделе ты мне позвонила в три часа утра и, рыдая в трубку, сказала, что тебе еще рано становиться бабушкой?

— Да, рано.

— Я знаю, — усмехнулась Харли и поцеловала мать. — Ты думаешь, у меня сейчас есть время заводить ребенка? Я слишком занята, чтобы ежечасно менять ему пеленки, вставать ночью и кормить его.

— Мне хотелось бы, чтобы ты меньше работала. Ты вечно чем-то занята: то тебе надо спешить на выступление, то на благотворительные вечера, то в студию. А твои ухажеры? Их просто целая армия.

— Нет, мама, не армия, всего лишь двадцать шесть, — с озорным блеском в глазах сказала Харли.

— Но зачем тебе столько, детка? — спросила мать. — Помнится, в Свит-Крике ты не была такой любвеобильной.

— Ладно, скажу, — пряча улыбку, сказала Харли. — Просто мне хочется, чтобы об этом все говорили.

— И в первую очередь Общество анонимных нимфоманок?