Татьяна Полякова - Я смотрю на тебя издали

Занятый разговором со Стасом, на Берсеньева Савицкий не смотрел. А я и вовсе мало что видела. Лучше б мне опять по башке навернули, как предрекала мамуля, пистолет – это пистолет, нажмет на спусковой крючок с перепугу – и конец. Душу жгла обида: опять моя дурость во всем виновата. Тут Берсеньев сделал едва заметное движение, и я увидела направленное на себя оружие. Только собралась визжать, как грохнул выстрел, в лицо мне брызнуло что-то горячее, Савицкий стал заваливаться назад, увлекая за собой меня, и я оказалась на земле в его объятиях.

– Твою мать! – орал Стас. – Ты же мог ее задеть!

– Ну не задел же, – рассудительно ответил Берсеньев. Оба стояли надо мной, а я таращила глаза, не в силах вымолвить ни слова. – Отзовись, – нахмурился Берсеньев и помог мне подняться, добавив с удовлетворением: – Проблема разрешилась сама собой. Здесь рядом озеро, еще замерзшее. Труп под воду, оружие туда же. Начинаем двигаться, ребята. Надо поскорее покинуть эти места, очень вероятно, что нас ищут.

Мужчины подхватили Савицкого и поволокли к озеру, оно оказалось совсем рядом. Я плелась за ними, хотя меня никто об этом не просил. Труп ушел под лед, вслед за ним оружие. Берсеньев набрал воды в канистру и отмыл багажник от крови, коврик из багажника вынул, облил бензином и сжег. Стас хмуро наблюдал за этим.

– Не любишь компаньонов? – весело спросил Берсеньев.

– Уверен, ты их тоже не жалуешь.

– Точно. Но со старыми привычками придется проститься, – кивнул он в мою сторону.

– О чем ты? – не поняла я.

– Выяснилось, что мы члены одного профсоюза, – буркнул Стас.

– Ага, – поддакнул Берсеньев. – Рыбак рыбака видит издалека, а бизнесмен – бизнесмена. Поехали.

Я взглянула на Стаса.

– Ты что, следил за мной? – спросила как можно мягче.

– Пришлось. Можешь поверить, никакого удовольствия я от этого не испытывал. Кстати, за тобой куча народу болталась. Димкины олухи и еще какие-то… должно быть, дружки Савицкого. Мой совет: поживи месяцок у родителей. Так надежней.

Он пошел к машине, я бы предпочла ехать с ним, но он не позвал. Хлопнул дверью, завел мотор и направился в сторону дороги.

– «Ты что, следил за мной?» – передразнил Берсеньев. – Нет бы сказать: «Спасибо, любимый, что подставил свою задницу, чтоб меня, неразумную, спасти». А этот упрямый идиот тоже хорош… башкой рисковать – пожалуйста, а сказать «я тебя люблю» ума не хватает. Марш в машину! – неожиданно рявкнул он. Я вздрогнула и бросилась к двери.

Мы быстро догнали Стаса, следуя за габаритными огнями его джипа. Берсеньев поскреб подбородок и вновь заговорил:

– Искренне надеюсь, об этом маленьком инциденте сестрице ты не расскажешь. Я-то в твоих любимцах не числюсь, но вот Стас…

– Отвали, – хмуро бросила я. Да, с сестрицей подобным не поделишься.

– Да не переживай ты. Считай, мы сделали доброе дело. Одним, то есть уже двумя бандитами меньше.

– Ага, примкнули к силам добра… боюсь, они, силы эти, в глубоком замешательстве, стоит ли радоваться такому везению?

– Не умничай, – посоветовал Берсеньев и сосредоточился на дороге.

Окольными путями, преодолев оставшиеся километры, мы в конце концов въехали в город. Стас, мигнув габаритами, свернул на светофоре, а мы направились к сестрице. Несмотря на ранний час, она уже была во всеоружии, то есть готова навалять нам по шее. По дороге я ей дважды звонила, так что особо обеспокоенной она не выглядела.

– Вас пора изолировать от общества за безответственность и глупость.

– Изолируй меня прямо сейчас, – кивнула я. – Спать хочу.

– Перебьешься. Рассказывайте о своих приключениях.

Рассказывал Сергей Львович. Собственно, ничего нового сестрица не услышала. О том, как я по лесу бегала, Агатка уже знала. Само собой, о нападении на нас гвардии Всеволода и появлении Стаса Берсеньев промолчал, по этой причине об исповеди Савицкого тоже промолчать пришлось. Так что рассказ получился коротким.

– Значит, они за собой все успели подчистить? – вздохнула сестрица.

– Мы знаем, куда вывезли оборудование. Бывший конезавод, километрах в двадцати от общины.

– Анонимный звонок в следственный комитет я организую, – кивнула Агата. – Но в целом ситуация скверная. Что мы имеем? Девицу в психушке? Допустим, заявление она напишет. Явятся менты на бывшую турбазу, а там божья благодать. Насильно никто никого не держит. Веселова общину покинула, потому что нуждалась в серьезной медицинской помощи. Денис жил у них некоторое время, но ушел. Где он сейчас – им неизвестно. Избить его мог кто угодно во время двухмесячных странствий. Шерифа они в глаза не видели, остается рассказ психически неуравновешенной особы.