Татьяна Устинова - Всегда говори «Всегда» – 4

Вместо ответа Ольга поставила перед ним на стол портрет с траурной лентой. Улыбка у старого друга Барышева-старшего дрогнула. Он, словно не веря глазам, пощупал черную ленту и кусок черного хлеба, которым был прикрыт стакан водки.

– Нет, – прошептал дядя Гена и, закрыв руками лицо, всхлипнул по-детски: – Нет, Ленька, нет… Как ты мог!

Надя возвращалась из небытия медленно и тяжело.

Если бы можно было не возвращаться, если бы можно было выдернуть из вены капельницу, она бы выдернула, положив конец этому ненужному, тягостному воскрешению.

Но как она ни пыталась пошевелить рукой – ничего не получалось. Сил хватало только на то, чтобы страстно желать – пусть ее не спасут, пусть вколют неправильное лекарство, пусть вообще забудут, что ее надо спасать… Ведь жалуются же часто на черствость и непрофессионализм врачей…

Лекарство капало, исправно попадая в вену, и Надя ничего не могла с этим поделать.

Самым отвратительным было то, что она все помнила – Славку, водку, свою пьяную откровенность, а главное – она не успела как следует накормить Димку. И похвалить его динозавров.

От злого бессилия она опять потеряла сознание, а когда очнулась – капельницы уже не было. Рядом жужжал аппарат, рисуя на мониторе какую-то диаграмму. Скачущая кривая, очевидно, показывала, что Надя все еще жива, сердце ее бьется, дыхание есть. Только диаграмма не могла показать, как она себя ненавидит. За то, что Димку не покормила, а на динозавров даже не взглянула.

Если бы Грозовский об этом узнал, он бы…

Надя понятия не имела, что бы сказал и сделал Дима, узнав, что она запойная алкоголичка, а Дим Димыч питается тем, что найдет в полупустом холодильнике.

Наверное, он бы ее убил. Задушил бы собственными руками, а Дим Димычу нашел новую маму – красивую, стройную, умную, а главное – всегда трезвую…

Надя попробовала встать – и у нее получилось. Попробовала идти – получилось тоже. И ничего, что тошнило и голова кружилась, главное – она шла и шла, с каждым шагом приближаясь к Дим Димычу.

– Димочка, я больше не буду, – шептала она, обращаясь к Грозовскому и к сыну одновременно – ведь имена-то у них одинаковые, и глаза, и характер, и вообще, Дим Димыч это Грозовский и есть, только пока очень маленький и беззащитный.

– Грозовская! – окликнул ее кто-то в пустом коридоре.

Надя решила не оборачиваться – плевать, ей к сыну надо, а не разговоры пустые вести, – но ее догнала молодая сестричка в белом халате.

– Ну что же вы? Вас Константин Андреевич ищет! – Хорошенькая медсестра бережно взяла Надю под руку. – Пойдемте…

– Я не знаю никакого Андреича. Мне домой надо! – Надя попыталась освободить руку, но сестричка оказалась неожиданно сильной.

– Конечно, надо, – ласково сказала она. – Вот над этим мы все тут и работаем. Пойдемте! – Она попыталась развернуть Надю.

– Я никуда не пойду! Я хочу домой! Сколько я тут у вас? С утра? – Надя все-таки выдернула руку и отошла от сестрички подальше, чтобы та не вздумала снова хватать ее и вести, куда вздумается.

– Вы у нас три дня.

– Сколько?!

– Давайте присядем, – медсестра кивнула на кушетку. – Я за вами по всей больнице бегала, все никак не отдышусь. Да и вам бы двигаться поменьше… пока. Вас привезли без сознания. Сильное алкогольное отравление.

Три дня…

Три дня Димка сидит в запертой квартире один. И никто не обратит внимания на его плач, потому что всем соседям известно – мамаша его алкашка, ребенок плачет почти постоянно.

Надя опустилась рядом с медсестрой на кушетку.

Таких, как она, лишают родительских прав. Стоит только кому-нибудь пожаловаться в опеку…

Или нет, вспомнила вдруг она. Димка не один, не заперт и не голодный.

С ним Ярослава!

Девчонка, перед которой она вывернула душу, которая ею восхищалась, а Дим Димыч нашел с ней общий язык!

– Кто меня привез? – воспрянув духом, спросила Надежда.

– «Скорая», – улыбнулась сестричка и погладила ее по руке. – Да вы не волнуйтесь, с вами дома свекровь ваша была, Ангелина Васильевна.

– Она мне не свекровь…

При чем здесь Ангелина? Как она оказалась рядом? Когда сознание помутилось, рядом Слава была… Гладила по голове, говорила хорошие, правильные слова…

– Не свекровь? – удивилась медсестра. – Странно. А врач сказал, такая хорошая женщина, волновалась за вас. Сказала, что сыночка вашего к себе заберет. Да вы сами ей позвоните!

– А Ярослава?!

– Я не знаю… Да вы позвоните, Наденька, и сами все узнайте!