Кэтлин Крамер - Дочь дьявола

— О Джеред…

Дрожащими пальцами Квинн открыла ее, чувствуя радостное волнение.

— Насколько я осведомлен, все женщины любят такие вещи, — улыбнулся Джеред.

— Изумруд! — восхищенно прошептала она. Золотое кольцо с зеленым камнем сверкало у нее на пальце. — Оно очень красивое.

— Как и ты, — Джеред нежно сжал руку девушки. — О Квинн, как замечательно, что мы снова вместе.

Да, все складывалось очень хорошо, но Джеред боялся, как бы что-нибудь не испортило это хрупкое равновесие: например, разговор о Черной Бороде, о Нью-Провиденс, о пиратах… Квинн могла начать задавать вопросы, на которые ему не хотелось отвечать, хотя Джеред и понимал, что рано или поздно, но это придется сделать. Она должна, наконец, все узнать.

— Джеред… я…

— Квинн… я…

Они нервно рассмеялись.

— Сэр? — к их столику снова подошла девушка и принесла вишневый торт. — Взбитые сливки?

Джеред и Квинн отрицательно покачали головой.

— Что ты хотел сказать? — спросила Квинн, глаза ее слегка затуманились. Несмотря на чудесный вечер, она все еще не могла забыть об отце.

— Я только собирался…

— О мистер Камерон! — неожиданно раздался за спиной Джереда знакомый голос. — Приятно встретить вас здесь с вашим вознаграждением, — произнес заплетающимся языком лейтенант Мейнард.

Надеясь избежать неприятной сцены, Джеред схватил Квинн за руку.

— Вставай, мы уходим.

Он мысленно ругал себя за опрометчивость. Нужно было дважды подумать, прежде чем приводить ее сюда. С другой стороны, нельзя же все время скрывать Квинн.

Она оторопела.

— Так скоро? — ей так хотелось остаться.

— Да, прямо сейчас, — резко сказал Джеред и торопливо поднялся, собираясь уйти.

Однако Мейнард преградил ему дорогу.

— Скажи, как получилось, что такой человек, как ты, получил так много, в то время как другим достались жалкие крохи? — он нагло схватил Квинн за руку. — Прелестная пиратская девка и корабль — не так уж плохо!

— Оставь ее в покое! — Джеред сжал кулаки. — Я не позволю оскорблять эту девушку.

— Оскорблять ту, по которой плачет виселица? — Мейнард явно стремился завязать драку, он вновь потянулся к Квинн.

— Я сказал, оставь ее!

Сильным ударом Джеред сбил лейтенанта с ног и, схватив Квинн за руку, поспешил к выходу. Они должны поскорее убраться отсюда, пока Мейнард не сказал самое ужасное. Джереду не хотелось, чтобы именно так она узнала всю правду.

— Джеред, мы забыли накидку! — сердце Квинн бешено стучало, ноги дрожали. Она уже знала ответ, но все равно спросила: — Что имел в виду этот человек, говоря о вознаграждении? Вознаграждение за что?

— Квинн… — Джереду казалось, что он задыхается. — Я… я… был с теми…

— С теми, кто убил моего отца?! — Квинн поднесла руку ко рту, с ужасом глядя на Джереда.

— Квинн, поверь, я не думал, что все так произойдет. Я хотел защитить тебя, хотел…

Джереда прервала подошедшая к ним девушка, напомнив ему, что он еще не расплатился. Джеред торопливо полез в карман за деньгами, а когда повернулся, Квинн уже не было. Только на полу блестело подаренное им кольцо.

Ветер яростно трепал волосы Квинн, шум океана эхом отдавался в ее истерзанном сердце.

— Не-е-ет! — выплеснула она в крике всю горечь своей души.

Вокруг сплошная ложь и предательство! Слова любви звучат как насмешка! Квинн не могла плакать, потому что ее боль была сильнее слез.

Ничего не видя перед собой, она бежала по мощеной булыжником улице, спотыкаясь и падая, потом долго бродила по городу, вспоминая день, когда убили ее отца. Квинн казалось, что она до сих пор слышит леденящие душу стоны и крики, видит кровь.

Теперь Квинн знала, насколько вероломной может быть любовь. Вознаграждение… Итак, у Джереда, наконец, вновь появился собственный корабль. И платой за него стала кровь ее отца.

Проходя мимо виселицы, на которой все еще болталось начинающее разлагаться тело одного из пиратов, Квинн застыла от ужаса. От приступа дурноты у нее подкосились ноги, и она без сил опустилась на груду булыжника.

Издалека до Квинн донесся голос городского глашатая, который, гремя колотушкой, делал вечерний обход. Он желал жителям спокойной ночи, успокаивая их тем, что зло навсегда изгнано из Бата. Слушая его слова, Квинн чувствовала нарастающую ярость. Она мысленно проклинала горожан, для которых ужасная казнь стала простым развлечением.

Ощутив внезапный прилив энергии, Квинн поднялась на ноги и решительно направилась к дому Джереда. Там она в бешенстве сорвала с себя платье и обнаженная заметалась по комнате, обдумывая свои дальнейшие действия. Но в голове Квинн билась лишь одна мысль: она бесконечно одинока, а Джеред — ее заклятый враг…