Сандра Браун: Главный свидетель

— Он лжет, Гиб.

— С чего бы это он стал лгать? — недоверчиво покосился Гиб.

— Он хочет посеять в вашей душе сомнения, Гиб, чтобы воспользоваться ими и как-нибудь исполнить свой долг — прикрыть меня и Кевина и одновременно не дать никому из нас улизнуть. Таковы его обязанности. И он постарается исполнить их любой ценой, ну а слова немногого стоят.

— Ты же знаешь, как она умеет врать, Бернвуд, — произнес Джон. — Если ты поверишь ей, значит, ты — глупец.

— Да не лгу я, Гиб, не лгу! Он проснулся сегодня утром и только тогда осознал, что вспомнил все. Да он просто в бешенство пришел, поняв, что я управляла им как марионеткой! Он собирался передать меня властям и обвинить в похищении офицера федеральной службы. Я убегала от него в тот самый момент, когда вы приехали.

В голосе Кендал послышались молящие нотки:

— Если ты убьешь его, то станешь убийцей невинного, который всего-навсего выполнял свой долг. Ты ведь знаешь, что такое долг, правда? Джон руководствуется теми же принципами, что и ты. Он верит в то, что делает, и не позволит никому встать между долгом — в его понимании — и им самим. Гиб, пожалуйста. Клянусь, что не лгу на этот раз. Он не знал, что в глазах Господа я по-прежнему остаюсь женой Мэта.

Гиб некоторое время оценивающе раздумывал над аргументами Кендал, долго и пристально вглядываясь в Джона.

В конце концов он тяжело вздохнул:

— Нет, Кендал, видно, ты разучилась врать. Не верю ни единому твоему слову. Человек, который сделал моего сына рогоносцем, должен умереть.

Указательный палец Гиба напрягся на спусковом крючке, но неожиданный звук, который он услышал, заставил его помедлить. Если на свете существовал хоть один звук, который этот человек мог узнать в любое время суток и в любом состоянии, то это был звук взводимого курка. Он замер и взгляд его переместился на Кендал.

— Если ты его убьешь, то я тоже сумею выстрелить. — Теперь женщина говорила с ледяным спокойствием и в голосе ни на йоту не чувствовалось истерии. Наоборот, она произносила слова уверенно и даже неумолимо.

— Господи, — прошептал Гиб. Кровь отхлынула от его щек.

— Да, все обстоит именно так, Гиб, как вам представляется. Я сумею защитить Кевина от вас, пусть и этим единственным путем, который мне остается. Уж лучше он умрет, чем хоть на минуту останется с вами.

Кевин, устав от плача, заснул у нее на груди. Глазкибыли закрыты, хотя блистающие слезинки по-прежнему кое-где украшали ресницы мальчика, словно крохотные алмазики. Губки изогнулись в счастливой улыбке, а ротик слегка приоткрылся.

Ствол пистолета Джона упирался ему прямо в висок. Когда она, удирая от последнего, вылетела на улицу через кухонную дверь и едва не столкнулась с Бернвудами, те, казалось, изумились не меньше, чем она.

Они тут же поволокли Кендал назад, на кухню, и тогда-то ей и удалось незаметно сунуть пистолет в карман юбки, хотя она не слишком хорошо понимала, зачем это делает.

Гиб уже успел прийти в себя и теперь только посмеивался, глядя на то, что он — в глубине души — считал склонностью бывшей снохи к театральным эффектам.

— Никогда ты этого не сделаешь.

— Нет. Сделаю, как говорила.

— Ты же так его любишь, Кендал. Все, что ты совершила до сих пор — побег в Денвер, похищение офицера охраны, попытка спрятаться здесь, — происходило по одной-единственной причине — ты хотела уберечь свое дитя.

— Да, все правильно. Я хотела уберечь его от вас. Если вы выстрелите в Джона…

Неожиданно прогремевший выстрел ошеломил ее. Она вскочила со cтyла с такой быстротой, что тот упал на пол.

— «Если вы выстрелите в Джона»… ну и что произойдет? — передразнил ее Гиб.

В ужасе Кендал стала отступать, пятясь назад, пока не уперлась спиной в шкафчик. Она, затаив дыхание, смотрела на Джона, распластавшегося на полу. Он неловко упал на бок и теперь лежал, прижимаясь щекой к полу. Под ним небольшой лужицей уже растекалась кровь.

— Ну что же? — Гиб тоже поднялся на ноги и шагнул к ней. — Верни мне моего внука.

Вскакивая со стула, Кендал не выронила Кевина, но он снова проснулся. Его разбудили так грубо, что он снова заплакал. Пистолет мертвым грузом болтался у нее в руке, прижатой к тельцу орущего малыша.

Джон не двигался. Пол весь измазан его кровью.

Джон мертв. Гиб убил Джона.

Гиб, охотничий инстинкт которого никогда его не подводил, решил, что дичь уже затравлена. Он приближался.

Кендал с трудом высвободила руку. Та тряслась с такой силой, что, казалось, это пистолет вцепился в пальцы, а женщина, наоборот, пытается стряхнуть с себя эту металлическую тварь.