Иосиф Гольман - И весь ее джаз…

— Да, Людочка. Назначайте время, вы же знаете, я всегда рад вас видеть. Дорогу найду по навигатору. Целую, — и, закончив куртуазную беседу, аккуратно повесил трубку.

«Слава богу, что Людочка, — подумала Ежкова. — Тогда вроде Танечка была». А то бы вообще было ощущение, что она нырнула в синхродыру, оказавшись на десять лет в прошлом.

— Так вот, что касается искусства, — как ни в чем не бывало продолжил профессор (преподавание, Мария знала, он не бросил), — искусство здесь, несомненно, присутствует, — обведя рукой стены, успокоил ее бывший препод. — Прежде чем раскручивать нового художника, мы, кроме моего нюха, — его нос ощутимо задвигался, — пропускаем автора через жесточайшее сито из самых разных экспертов-искусствоведов, как в хорошем музее. А моя главная фишка в том, что я теперь знаю еще с десяток критериев промотируемости художника. И талант — лишь один из этих критериев. Правда, важный, — великодушно добавил он, заметив Машкино изумление.

— А с картинами… — осторожно начала она, — не скучно? Каждый день ведь.

— Не-а, не скучно, — ответил Береславский. — К тому же, не каждый день, а лишь когда захочу. Или когда жду клиента.

— А в остальное время?

— Ну, у меня разные проекты. Стараюсь, чтоб они не были тривиальными.

И рассказал про свой нетривиальный проект по зарабатыванию денег на сомалийских пиратах.

Ефим Аркадьевич договорился с монархом маленькой южноафриканской державки — за очень небольшие деньги — о должности адмирала их военно-морского флота. А поскольку ранее флота не имелось, то Береславский его купил: дохлое суденышко-сухогруз в три тысячи тонн водоизмещения. И вооружил зенитной пушчонкой-скорострелкой. Вообще на коммерческие суда оружие ставить нельзя. Но теперь сухогруз был официальным военным кораблем страны с труднопроизносимым названием. Береславский даже фотку показал, себя в адмиральской форме. Золота в этой форме было больше, чем на богатой цыганке.

А дальше — все чудесатее и чудесатее.

Военный корабль под командованием — конечно, не Ефима Аркадьевича, а профессионального военного моряка — гулял вдоль пиратского побережья, за умеренную плату конвоируя гражданские суда. И даже поучаствовал в настоящем морском бою.

Расскажи Машке подобную историю кто-нибудь другой — только бы посмеялась. А фотку сочла бы фотошопом. Но — не в случае с этим… необычным, скажем так, человеком. Ежкова ни секунды не сомневалась, что Ефим Аркадьевич успел-таки поработать антипиратом. А может, и пиратом тоже.

— А почему бросили, Ефим Аркадьевич? Неприбыльно оказалось?

— Прибыльно, — ответил почему-то сразу погрустневший Ефим Аркадьевич. — Только убивать по-настоящему, даже морских разбойников, — совсем не так прикольно, как в компьютерных играх.

Вот теперь Мария Ивановна Ежкова точно знала, что все сказанное — правда. Если что и приврано — так исключительно для красоты и литературности. И еще она вдруг поняла, что ее нелинейный бизнес вполне может заинтересовать Ефима Аркадьевича Береславского. Причем не только в плане икры, но и в плане флота, пусть даже не военно-морского и без адмиральской шикарной формы.

Так оно и случилось.

Для начала он купил пять кило икры. Для себя, обожаемого. И для любимой жены Натальи. А потом легко вошел в долю, ровно на два миллиона, преобразовав джаз-кораблик в джаз-арт-кораблик. А что, целевая аудитория-то — одна и та же, перекрестный маркетинг, то бишь кросс-промоушн, штука отличная — Мария всегда была хорошей студенткой. Идея действительно лежит на поверхности. Те, кто придет слушать джаз, вполне могут приобрести безумные картины авторов галереи Береславского. И наоборот.

Они покинули бывший «Беор» через без малого два часа, чтоб обмыть сделку свежим соком в соседней кафешке. По пути Ефим Аркадьевич не пристально, но внимательно разглядел свою спутницу — Машка телом почувствовала. Если пристанет — непонятно, как себя вести.

Однако — не пристал.

Возможно, вспомнил свой ужас перед призраком педофилии, несмотря на то, что бывшая студентка заметно повзрослела.

Выпив с Машей сок, действительно оказавшийся вкусным, Ефим Аркадьевич отвез ее к метро на новом роскошном «Ягуаре» — видать, антипиратство действительно прибыльное занятие. Часы на пухлой руке остались прежние, внешне скромный «Ролекс». По-прежнему мятой осталась и синяя рубаха — Мария искренне надеялась, что новая, — по-прежнему нечищенными — модные десять лет назад остроносые башмаки.