Ольга Черных - По имени «Кассандра»

Он, немного помедлив, вернулся и сел рядом с ней.

– Я часто задаю себе вопрос и не нахожу на него ответа. Тогда ты не могла знать, что нам удастся остаться в живых. И все же шла напролом. Выходит, спасла мне жизнь, жертвуя собой? Зачем? Откуда в тебе взялись силы, после всего, что на тебя тогда обрушилось? Не у всякого мужика… – он не договорил, судорожно сглотнув, стоящий в горле ком.

– Наверное, я тогда просто не думала об этом, – ответила хмуро. – А, знаешь, только сейчас я поняла, что долго ни о чем не думала. И когда получила этот приказ, – она кивнула на край обрыва, где еще недавно стоял Роман, – я тоже ни о чем не думала. Приказы не обсуждают, а выполняют, порой, невероятной ценой. И никого не волнует, откуда на это берутся силы? В такие моменты уже не осознаешь, что ты человек, способный на чувства и эмоции. Сознание работает четко и ясно, как машина, запрограммированная на определенный режим. Разве у тебя не так?

– Да, – он тяжело вздохнул, – что-то в этом есть. Наверное, ты права. Из всей группы нас осталось двое. Всего двое… Ты и я.

Варвара снова с тоской посмотрела на облака. Она ясно вспомнила тот день… Вспомнил его и Зевс. Они долго молчали, каждый погрузившись в собственные мысли и воспоминания.

Он первым нарушил молчание.

– Знаешь, я не решился в Лондоне спросить, как ты жила эти годы?

Она отрицательно покачала головой.

– Значит, не забыла Ивана?

Варвара опустила голову. Она какое-то время молчала, но потом, словно очнулась.

– На самом деле, не так много людей, умеющих сжигать за собой мосты. Мне до сих пор снится все. Будто я снова в том ущелье, где шумит чужая горная река, заглушая своим потоком нечеловеческие крики и стоны. И все снова и снова, в который раз, как заезженная пленка, происходит на моих глазах. Господи, каждый раз я ясно и отчетливо вижу то утро, яркое солнце, легкие облака и смерть – такая нелепость. И еще тоскливый голос муллы. Он преследует меня ночами до сих пор. Их казнили по очереди… одного за другим. Скажи, командир, – она подняла на него глаза полные боли, – это же ненормально? Почему так легко люди позволяют себе распоряжаться чужими жизнями? Почему кто-то вправе одним словом, нелепым приказом выносить приговор другому? Откуда столько зла? Ведь жизнь каждому дается лишь один раз…

– Это нервы, – он похлопал ее по плечу. – Не стоит об этом много думать, поверь мне. Это война. А, знаешь, что самое тяжелое на войне? – усмехнулся, немного помолчал и сам ответил: – Оставаться человеком. Я всегда придерживался мнения, что война – не лучшее место для женщин. Мужская работа – воевать, женская – ждать. Это не просто, но так было всегда. Однако современная жизнь намного сложнее, чем наши устоявшиеся представления о ней. Вот так-то, мой верный боевой товарищ по имени Кассандра.

– Война? Нервы? – встрепенулась она. – Это всего лишь слова, сами по себе ничего не значащие. Мы привыкли их повторять, совершенно не задумываясь об их истинном значении. Но на самом деле, все не так… – взгляд ее затуманился горечью воспоминаний. – Он… и остальные… они погибли на моих глазах. Все… до мельчайших подробностей помню до сих пор. Я была рядом, за тем проклятым холодным камнем и… так далеко от него. Страшная, жуткая картина, но я была ее участницей. Словно кто-то толкал в спину и заставлял смотреть, не позволяя отводить взгляд. Я сходила с ума от собственного бессилия и хотела лишь одного: умереть вместе с ним. Скажи, Зевс, почему память так безжалостна? Я до сих пор каждую ночь вижу его воспаленные глаза, заросшее щетиной лицо, измятую окровавленную одежду и рану на плече. Мне никогда не забыть последний взгляд Ивана. Он был обращен ко мне. В какой-то момент даже показалось, что он незаметно кивнул головой, но ведь он понимал, что я ничем не могу помочь. О, Боже, – она закрыла лицо дрожащими руками, – наверное, все эти годы я продолжаю медленно сходить с ума. Затянувшийся синдром безумия на целую жизнь. Взгляд Ивана – моя совесть.

Зевс легонько похлопал ее по плечу.

– Ну-ну, успокойся.

Варвара, затихшая под его рукой, вдруг снова встрепенулась и в глазах промелькнула надежда.

– Скажи, а, может, мне все показалось? И все, что меня так терзает уже много лет, лишь плод моего больного воображения, нарушение психики, искалеченной войной?

– Не надо себя обманывать. Так будет нечестно. Тебе не показалось. Я тоже это видел. Понимаешь, Кассандра, эти скоты хотели, чтобы я видел все. К счастью, они не догадывались, что еще и ты стала свидетельницей дикого зверства. У них были свои планы, и ты прекрасно знаешь, что меня ждало впереди. Но ты им помешала… – он снова похлопал ее по плечу.